Юнгианский анализ волшебных сказок. Сказание и иносказание

Мне представляется, что проблема невроза заключается в том, что человек, вследствие идентификации или инфляции с архетипом сказочного персонажа, бессознательно предпринимает обреченную на неудачу попытку проживания мифа. Таким образом описываемая пациентка остается вечной принцессой, которая вообще не способна к взаимоотношениям с мужчинами, потому что ни один из них для нее не достаточно хорош, или же она попадает во внутреннюю ситуацию обнищания с тотальным подчинением внешнему или внутреннему мужскому агрессивному элементу, и ощущение себя беспомощно зависимой от него постоянно унижает ее как женщину. При этом глубоко в сердце остается неопределенная тоска по освобождению лучшим, прекраснейшим мужчиной, тоска по великой любви, которая уже когда-то была, а теперь ее любимый утрачен, и его ценность она только теперь начинает понимать.

Ах, кабы мне была дана свобода, Я стала бы женой Дроздоборода.

Эта тоска направлена и на супруга, проявляясь в том, что он все время подвергается критике. Он никогда не воспринимается таким, как он есть, со своими ошибками и слабостями, потому что ему, в сущности, вменяется в обязанность разоблачить однажды себя в качестве короля, обладателя прекрасного замка, который спасет ее от внутренней нищеты.

Вследствие идентификации Я-комплекса с частью сказки, а именно, с ее главным действующим лицом, прочие персонификации погружаются в бессознательное и, вследствие своей бессознательности, проецируются на окружающее. Это проецирование, а также констеллированная энергия вызванного к жизни архетипа, оказывающего воздействие и на внешний мир, вели к тому, что пациенты с точностью почти смехотворной копировали судьбу соответствующего героя или героини их любимой сказки, за исключением, конечно, финального спасения. Собственно, здесь можно говорить о вступлении в брак не с живым человеком, но в какой то смысле с нищим, чей облик, как предполагается, скрывает короля, и тогда возникает невыносимая для обеих сторон ситуация невроза, представляющая супружество Дроздоборода.

Возможность решения проблемы лежит в признании действующих в динамике мифа персонажей частями своей личности и в освобождении Я-комплекса от идентификации с принцессой. Для пациентки было необходимо отказаться от ожидания найти в своем супруге короля Дроздоборода, который один поможет ей в обретении собственной женственности и подобающей роли в этом мире. Скорее она должна отыскать Дроздоборода в своей собственной душе и искать решения проблем своей связи с отцом и своего анимуса во внутреннем мире, а не во внешнем. Только развив собственное мужество и некоторую порцию жесткости по отношению к собственному бессилиюЯ, своей пассивности и своей робости, ей удалось выстоять против трудностей и сложных жизненных ситуаций, не реагируя на них невротической симптоматикой.

После продолжавшегося около года анализа, незадолго до начала первого коренного перелома в понимании своей проблематики, у пациентки был сон, который вновь заставил обратиться к одному из эпизодов сказки, а именно к эпизоду с разбитыми на рынке горшками, последнему из серии неудач принцессы. К этому моменту пациентка надеялась, наконец, научиться водить машину, преодолев препятствовавший этому прежде страх. Незадолго до принятия решения ей приснился следующий сон:

Я сижу в нашем автомобиле и держу в руке бокал. Вдруг он с силой разбивается, и я охвачена страхом порезаться. Тогда я очень громко кричу: «Папа, папа!».

Ей ясно: в том, что бокал разбился, ей некого винить, кроме себя. Она понимает, что пьяный гусар, который в сказке опрокидывает горшки, находится в ее собственной личности и не способен ни к чему, кроме разрушения, например, может помешать обучению водить автомобиль.

Возвращаясь ко второму случаю, нам остается подобным же образом взглянуть на события с точки зрения мужской психологии. Персонаж идентификации здесь Дроздобород, а не принцесса, персонифицирующая аниму мужчины. Проблема здесь заключается не в освобождении Я-комплекса от тесной связи с родителями, но в развитии здоровой функции анимы. Это соответствует отсутствующей в генезисе этого пациента эмоциональной связи с родителями и дальнейшей его изоляции от них. Дроздобо-род также относится к тем сказочным персонажам, будь то принц или король, которые появляются неизвестно откуда. Нигде в сказке не говорится о его родителях или о его происхождении. В уже упоминавшемся первоначальном сновидении пациента вторым мотивом выступает молодая тетушка, повергающая его в ужас своей резкой критикой, выступающая в качестве работающей не покладая рук прислуги. В то время как у женщины анимус отвечает принципу логоса, в широком понимании, в мужской психологии анима воплощает эрос и тем самым тесно связана с функцией отношений (Beziehungsfunktion).