Юнкер

Матовая синяя ткань обтягивала фигуру, оставляя открытыми не только плечи, но и ноги — ровно настолько, насколько нужно. Будь платье на сантиметр короче, его непременно назвали бы вульгарным, но такое, пожалуй, одобрила бы даже Арина Степановна… И все же мне оставалось только догадываться, сколько моих однокашников заработает инфаркт на сорок-пятьдесят лет раньше срока.

— Приехали, — улыбнулся я. — Посиди, пока я не открою тебе дверь.

Даже в новом платье и дорогущих французских туфлях Настасья оставалась собой — и уже порывалась самостоятельно выскочить наружу. Хоть и явно побаивалась местной публики. На улице уже успело начать темнеть, но даже подступающий вечерний полумрак не мог скрыть роскошные наряды дам… Нет, скорее девушек: на чопорных светских львиц с приемов в Зимнем местные красотки походили мало — даже несмотря на то, что половина наверняка не раз бывала и там.

Под стать дворянкам смотрелись и кавалеры. Большая часть носила черную юнкерскую форму, но изредка попадались и гражданские. На мгновение показалось, что где-то в арке мелькнула внушительная фигура Воронцова — но я тут же перестал забивать голову мыслями о незадачливом князьке и принялся выискивать глазами своих.

«Красный» юнкер Чингачгук в силу своего статуса лишился всех преференций — да не очень-то их и желал, судя по всему — а вот остальным повезло больше: в «Кристалл» нас все-таки выпустили, даже несмотря на былые прегрешения. Кое-кто успевал по наукам и больше не попадался, я отличился в стрельбе — спасибо «трехлинейке» тридцать пятого года — а Богдан… Богдан в очередной раз проявил чудеса изворотливости и оказался в списке приглашенных одним из первых.

И теперь глазел на меня с разинутым ртом. Видимо, не сразу узнал Сашку Горчакова, который не только припарковался у клуба на невиданной доселе тачке, но еще и прихватил с собой красотку, которая тут же заткнула за пояс… вообще всех. Настасья не стала возиться с прической — просто позволила роскошной огненной гриве рассыпаться по плечам, и теперь сияла в огне неоновых вывесок всеми оттенками меди и золота.

Я взял ее под локоть и свободной рукой помахал Богдану. Тот изобразил что-то невнятное в ответ, но подходить так и не стал — видимо, все-таки застеснялся. И было чего: нас с Настасьей тут же обступили юнкера со всех курсов. Большинство, разумеется, интересовались исключительно моей спутницей, но нашлись и те, кто спрашивал про машину.

Нет, не «американец». Отечественная разработка. Пока что единственная в своем роде. Объем двигателя — шесть целых и девять десятых литра… Примерно. Восемь цилиндров. Мощность не менее трехсот лошадиных сил. Конструктор? Нет, не я — вот эта очаровательная сударыня. Представьте себе. Производство? Пока только в планах, но мы активно работаем над этим. Визитка?

Надо бы озаботиться — причем в самом ближайшем будущем.

Мой расчет оказался верным: несмотря на то, что Гижицкая устраивала прием для юнкеров не самого престижного военного училища, в списки приглашенных не могли не попасть сыновья и дочери знатных родов.

Если повезет, уже к концу вечера у меня будет уже пара заказов на эксклюзивную модель. И нас с Настасьей останется только раздобыть еще экспериментальных моторов… и построить машины буквально с нуля.

Действительно, какие тут могут быть сложности?

Но пришел я сюда не за этим. А исключительно по делу.

Гижицая неплохо подготовилась к приему: вместо привычных фотографий американских и британских рок-звезд стены теперь украшали имперский двуглавый орел и знамя Владимирского училища. Музыка со сцены играла скорее классическая, хоть и в современной обработке, а освещение будто пыталось поймать золотую середину между чем-то официальным… и тем, что происходило здесь обычно.

И все равно «Кристалл» остался собой: весьма непростым заведением, которое наверняка хранило и свои секреты, и немало чужих. Джексона и его свору, конечно же, убрали куда подальше, но знать хоть что-то об исчезновении дочери Колычева могли и парни за стойкой, и официантки, или даже сама…

— Князь… Угадаете?

Все стемнело — мои глаза закрыли мягкие теплые ладони. Разглядеть их обладательницу я, конечно же, не успел — она незаметно подошла сзади. Но хватило и голоса.

И того, что Гижицкая умудрялась проделывать без всякой магии Одаренных. С того дня, как мы в последний раз виделись, она больше не пыталась лезть ко мне в голову ни наяву, ни даже во сне… но тело тут же предательски отреагировало.

— Вас сложно не узнать, графиня. — Я накрыл тонкие пальцы своими. — Хотел бы сказать, что рад видеть вас, но вы лишили меня зрения.

— Ненадолго. — Гижицкая негромко рассмеялась и убрала руки. — Представите мне вашу прекрасную спутницу? Мы, кажется, незнакомы.

Слова были пределом учтивости — но интонация… Таким количеством яда едва ли смогла бы похвастать самая жуткая из африканских змей. Но взгляд Гижицкой выдавал скорее интерес, чем презрение или что-то вроде этого. Вряд ли она знала, кого я привел с собой… но наверняка догадывалась.