Юнкер

— Государственный переворот. Они… мы желаем изменения существующего правительственного аппарата.

Миша заговорил чуть медленнее. Похоже, вспоминал слова, сказанные кем-то другим — на его собственные все это походило мало. Изменения в государственном аппарате… заговорщики мыслили масштабно. И речь явно шла не об ослаблении или даже полном уничтожении одного отдельно взятого дворянского рода

— Привести к власти достойных. Военную аристократию. Генералов и офицеров, способных защитить страну, когда придет время.

В голосе Миши на мгновение прорезалось что-то похожее на эмоции. Он все еще говорил чужими словами — какими-то странными лозунгами без особой конкретики — но явно разделял эти идеи полностью. Зерна чужих мыслей упали на благодатную почву.

— Какое время? — Дед подался вперед. — Что должно случиться?

— Я не знаю.

Три слова. Ни удивления, ни сомнений — ничего. Сейчас Мишу прибивала могучая магия — но он, похоже, не задавал себе этих вопросов и раньше. Просто поверил кому-то из лидеров заговора. Скорее всего — Куракину. Если уж тот в свое время смог очаровать чуть ли не целую страну и несколько десятков офицеров, которые повели солдат на османские штыки, наплевав на приказ сверху — на одного вчерашнего юнкера его харизмы уж точно хватило бы.

— Да мать твою за ногу… — негромко проворчал Андрей Георгиевич. — Для чего им нужны шахты и акции заводов?

— Я не знаю.

А вот я, похоже, уже начинал догадываться.

— Кто у них главный? — Дед уже не скрывал нарастающего раздражения. — Кто займет престол в случае, если…

— Я не знаю, — ответил Миша.

— Когда они собираются… И что они планируют делать с ее величеством и великим князем Павлом?

Наследником престола? Едва ли заговорщики оставят хоть кого-то из Романовых в живых. Хотя…

— Я не знаю.

— Кто еще на их стороне?! — рявкнул дед.

— Я не…

— Хватит! Замолчи.

Дед громыхнул тростью об пол. Похоже, даже больше, чем предательство, его вывело из себя то, что Миша слепо поверил Куракину и остальным. Готов был отдать род в чужие руки — и при этом не задавать вопросов… Он ведь действительно почти ничего не знал. Ни имен, ни каких-то точных дат, ни подробностей планов, ни истинных масштабов заговора.

Дурак.

— Почему ты пошел на это, Миша? — тихо спросил дед. — Зачем? Чего тебе не хватало?

— Так надо. В интересах государства и рода.

Миша заговорил тверже и даже нашел в себе силы сесть ровно и выпрямить спину. В его вялом голосе зазвучал грохот металла. Того самого, из которого можно ковать штыки, броню, отливать медали… или кресты на солдатских могилах.

Он ведь и правда верил во все это. Искренне, всем сердцем. Поэтому и поставил выше жизни Кости, выше семьи.

Может быть, даже выше себя самого.

— Горчаковы должны занять достойное место в новом правительстве. — Миша посмотрел прямо на деда. — Но ты слишком стар, чтобы принять необходимые перемены. А Костя…

— Замолчи, — проговорил дед.

Так тихо, что я еле разобрал слово. На мгновение мне показалось, что он сейчас свалится на пол. Я не испытывал ничего, кроме острого желания поднять и врезать Мише. Со всей силы, с размаху. Лупить в сопли, чтобы кровь летела во все стороны вместе с осколками зубов.

Но деду наверняка было куда тяжелее. Он потерял сначала одного наследника — моего отца — потом Костю… Нос третьим Горчаковом случилось кое-что даже хуже смерти.

— Ты лишаешься всех прав на титул, имя и имущество рода. Я отлучаю тебя от родового Источника.

В голосе деда звучал только лед. Одному богу известно, чего ему стоило говорить спокойно, не срываясь то ли в крик, то ли в слезы — но старик держался.

— Ты мне больше не внук. Я не хочу тебя знать, — продолжил дед. — Формальностями мы займемся позже, а сейчас хватит моей воли и двух свидетелей… — Дед повернулся ко мне. — Вы подтвердите мое слово перед всем дворянским сословием и самой государыней императрицей, если придется?

— Подтвердим, — кивнул я.

— Даю слово. — Андрей Георгиевич протяжно вздохнул. — Хотел бы я, чтобы все было иначе.

— Тебя не готовили к подобному, Саша. Никто и подумать не мог, что придется… Но — нравится тебе это, или нет, теперь ты — наследник рода Горчаковых. — Дед посмотрел мне прямо в глаза. — И я хочу, чтобы именно ты решил, что делать с предателем.

Глава 28

От неожиданности я даже закашлялся. Нет, конечно, что-то такое было вполне предсказуемо: дед уж точно не простил бы Мише предательство. Я догадывался, что братца лишат всех прав и отлучат от рода. И других наследников — кроме меня — у деда попросту не осталось.

Но самому выносить приговор?.. К такому меня жизнь, признаться, не готовила. Но мгновение шло за мгновением, и никто — ни дед, ни Андрей Георгиевич — даже не думали сообщать, что все это просто какая-то странная и неуместная шутка. Что участь Миши уже и так решена, что такие вопросы пока еще не про мою честь, что я вовсе не обязан…