Юное сердце на Розе Ветров

– Хочешь пожалеть меня? – насмешливо бросил он. – Будешь сравнивать? Мол я, которого воспитывала мать и он, которого воспитывал отец. Мы такие одинаковые, мы прошли через одно и то же и возможно, сможем понять друг друга. Так вот знай, – холодно произнес Мика. – Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, особенно в твоей. И мне плевать, узнал ты об этом или нет. Я по-прежнему ненавижу тебя. Ты враг мне. Так что не лезь ко мне просто так, убирайся к своим мерзким друзьям и изливай душу им. Они с удовольствием тебя выслушают. Глен та еще сердобольная зануда и Шинья – простодушный идиот, – после этих слов, Мика, не дожидаясь ответа Амане, схватил свою сумку с земли и бросился к забору. С грацией семейства кошачьих преодолев его, он унесся прочь по улице.

Непростительная дерзость. Часть I

«Как? Откуда? Как он узнал об этом?»

Со злостью Шиндо швырнул сумку в сторону, после чего раздраженный последовал прямиком в свою спальню. Эхом разносились глухие шаги по лестнице. Привычный его сердцу холод пустого дома встретил юношу, чей отец пропадал на работе, частенько задерживаясь. Впрочем, Мика давным-давно смирился с этим положением, то, что сейчас действительно тревожило душу, так это внезапная осведомленность врага о его домашних делах, которыми он, кстати говоря, не интересовался все шесть лет их совместной жизни в школе, а теперь, невесть каким образом узнавшего об этом и решившего милостиво проявить к нему жалость и сострадание, как к такому же, лишенному родителя собрата по несчастью. Быть может, Мика слишком рано сделал вывод об истинном намерении Амане, пришедшему к нему с таким вопросом, но его глаза не были наполнены привычным негодованием, а смотрели жалостливо, следовательно, он пришел с целью неприемлемого для Шиндо разговора.

Мика не потерпит какого-либо проявления сочувствия от кого угодно, тем более от него. Только не от него. Никогда. После всех тех лет издевательств, о каком к черту сочувствии может идти речь?

Никогда, никогда, никогда он не позволит Юу жалеть его!

Захлопнув за собой дверь, Микаэль прислонился к ней спиной, будто бы отгораживаясь от всего лживого мира, что остался там, за дверью. Его разгневанный взгляд блуждал по комнате. Испепеляло унизительное положение, в котором его враг опустился до сочувствия. Только за это хотелось уже уничтожить его раз и навсегда, раздавить как жалкое насекомое, сделать что-то такое, чтобы он даже помыслить не мог о том, чтобы еще хоть раз у него возникли эти унижающие достоинство чувства по отношению к Мике.

– Проклятье! – выдохнул Шиндо, опершись руками о стол, понурив голову. Почему же ему сейчас так мерзко и противно, будто бы его облили грязью? Почему внутри все так разрывается от негодования?

Подняв голову, он прошелся взглядом по своей комнате и остановил взгляд на той ее части, где некогда располагалась комната его сводного брата, до того, как была снесена стена и маленькая комнатка Шиндо набрала метраж.

– Черт, – Мика закрыл лицо рукой. – Нет, нет… Только не снова… – срывающимся голосом простонал он, когда сознание внезапно вытащило картинку из памяти и еще более мерзкие чувства оплели Микаэля, своими липкими паучьими сетями.

Мерзкий смех, доносящийся со всех сторон, отвратительные грубые руки, что намертво вцепились в его тело, готовые разорвать его на куски. Ни пошевельнуться, ни умереть. Словно каменная плита свалилась на тебя. Трудно дышать, ты чувствуешь, как эта мощная сила постепенно расплющивает тебя, разрушая твое тело и волю. Ты утопаешь в собственной беспомощности под веселый смех и зловонное дыхание потного липкого тела, бьющегося над тобой в остервенении.

– Нет! – Мика падает на стул, закрывая дрожащими руками лицо, пытаясь отогнать от себя страшные мысли. Собственные отчаянные крики звенят в ушах, вперемешку с чужими насмешками и непрерывная боль, точно бечевкой обжигает тело, сжавшееся в судороге. Яркие вспышки перед глазами, утопающие в темноте, застившей разум боли.

– Убирайся! Убирайся! Отстань от меня! – отчаянно мотает головой Мика из стороны в сторону, зажимая уши, чтобы не слышать всего этого. – Хватит! Хватит! – стонет он. Мучение старых воспоминаний длится еще несколько секунд, но в итоге ему удается побороть нахлынувший кошмар.

Тяжело дыша, он откидывается на спинку стула. Глубоко и прерывисто выдыхая, глядит в потолок. Эмоции утихли также внезапно, как и нахлынули. К обессиленному юноше постепенно возвращается холодный и трезвый рассудок. Проблемы настоящего вновь оказываются первостепенными. Все же это прошлое и зацикливаться на нём глупо. Есть вещи куда более важные, чем это дрянное прошлое.

Некоторое время Шиндо сидит без движения и без единой мысли в голове. Постепенно сознание вновь впускает в себя воспоминания о Юичиро. Невольно Мика хмурится, ибо по-прежнему его гнетет поступок Амане. Складывая на столешнице руки, он утыкается в них лицом. Он не ведает, что ожидать далее, но предчувствие говорит, что ничего хорошего ждать не придется.