Юнона

Нэлл глубоко вздохнула, как перед прыжком в ледяную воду.

— А что, если попросить совета у .. э-э.. — осторожно начала она. — Он все-таки сверхразумный, может быть, он увидит решение, которого не видим мы?

Марика с горькой усмешкой посмотрела на Нэлл.

— Думаешь, Алекс его не спрашивал?

Том, нахмурившись, посмотрел на нее.

— И что?

Марика отрицательно покачала головой. У Нэлл снова упало сердце.

— Мы — ничего не можем сделать. На Земле — еще можно было бы попробовать. Но здесь нет соответствующего оборудования. И доставить его не успеют.

Марика помолчала, водя пальцем по краю стакана.

— Теоретически, патрон может сам его вылечить. Но для этого ему надо довольно масштабно залезть в Макса. А того выносит от одной мысли.

— Да кто ж его спрашивать-то будет? — искренне удивилась Нэлл.

— Си-О будет. Он, видишь ли, уважает свободу воли.

— Свободу сдохнуть?

— В том числе.

— Глупость какая-то.

— Глупость? Ты в самом деле так считаешь? Ты предпочла бы, чтобы он обходился с нами, как мы обходимся со своими подопытными животными?

— Ты меня не поняла. Слово «глупость» относилась к позиции Макса, а не к тому, что Си-О учитывает наше мнение.

Марика пожала плечами.

— Это не глупость, это действительно позиция. Макс считает его злом. Не тупым злом, вроде красных нитевидных или вариаций на тему бычьего цепня, а злом разумным, утонченным и коварным. К сожалению, ни я, ни Алекс не можем его убедить. Он нас просто не слышит. Не хочет слышать.

— Я поговорю с ним, — решительно сказал капитан, отодвигая стул и поднимаясь.

— Я тебя умоляю, Том! Его Алекс ни в чем не смог убедить! Алекс! За которого он кому угодно глотку перегрызет!

— Макс не доверяет Алексу, потому что тот был в контакте. Я — не был. Меня он выслушает.

И Том, собрав пустую посуду в контейнер, быстро вышел из кают-компании.

— Бесполезно, — вздохнула Марика, провожая его взглядом. — Я бы лучше патрона уговорила разок изменить своим принципам. Хотя и это тоже бесполезно…

Вернувшись в каюту, Нэлл автоматически открыла статью, но работать не смогла. Ее изводила ледяная тревога. Время снова утекало, как кровь из раны, но теперь это была кровь Макса, и время истекало для него. Она не верила, что Тому удастся его уговорить. Этот русский всегда был слишком упертым.

Прошло чуть больше часа, когда в наушнике звякнул вызов.

— Том? — воскликнула Нэлл.

— Да, это я, — устало ответил тот. — Что ж, Марика была права. Я не справился.

Результат был ожидаемый — и все равно в желудке что-то болезненно сжалось.

— Гринберг тебя послал? — сочувственно спросила Нэлл.

— Они оба меня послали. Один довольно грубо, второй очень вежливо. Но результат один.

— Оба? А кто второй?

— Догадайся, — с невеселой усмешкой ответил Том.

Нэлл вцепилась пальцами в подлокотники.

— Ты говорил с Си-О? Но как?..

— У меня его иконка прямо на зрительном поле, я ее не удалял.

— И?..

— Там оказалась целая папка. Имитация «кейки», имитация рабочего пространства Ио-Орбитера, таблица с четырьмя десятками планетных систем, еще что-то… Я зашел в имитацию «кейки» и отправил ему вызов. Вот, собственно, и все, — Том глубоко вздохнул.

— И что? Он отказался лечить Макса?

— Подожди секунду. Если эта хрень действительно работает как «кейки», я сейчас попробую вытащить лог.

Капитан на некоторое время замолчал — а потом на зрительном поле Нэлл появилась новая ссылка, открывающая звуковой файл.

— Надо же, получилось, — удивленно сказал Том. — Я думал, не получится.

И Нэлл пошла по ссылке.

— Господин посол? — церемонно произнес капитан Юноны.

— Приветствую тебя, Том, — дружелюбно ответил голос Алекса. — Обсудим правила игры?

— Какой игры?

— Зонд Ио-Орбитер в любой звездной системе, где я был. Твой собственный зонд, Том.

— Нет. Я хотел поговорить о Максе.

— Ну что ж, давай поговорим о Максе.

— Он умирает, и мы ничего не можем с этим сделать. Ты можешь его вылечить?

— Могу. Если он согласится на это.

— А если не согласится?

— Множество спонтанных поступков оформляется в игру наличием правил, ты согласен? Например, чтобы осуществилась шахматная партия, действие должно совершаться на квадратной доске, состоящей из 64 клеток, а фигуры должны ходить по очереди определенным образом. Мои правила при игре с вами можно выразить словами — не вредить, не лгать и ничего не навязывать. Ты предлагаешь мне отказаться от одного из них?

— Нет. Но… Если Макс готов умереть, лишь бы не соприкасаться с тобой, не означает ли это, что он заблуждается, считая тебя абсолютным злом? И не является ли потворство этому заблуждению тоже формой лжи?

— Зло и добро — очень человеческие понятия, Том, и ты зря считаешь, что они исключают друг друга. Я умею причинять боль и убивать. Я умею делать это не только издалека, закрывшись от жертвы незнанием, как это делаете вы, но и чувствуя все, что с ней происходит. Я зло?

— И ты собираешься сделать это с нами? — ровно спросил Том.

— Нет, не собираюсь. Но у Макса есть основания меня ненавидеть, точно так же, как у тебя есть основания мне не доверять.

— А если мы совершим сделку?

— Сделку?

— Ты вылечишь Макса, не спрашивая его согласия, а взамен сможешь забрать меня.