Юность, 1974-8

Мне грим не нужен, не нужны гримасы,
Я масками стихов не начиню,
И самозваный представитель массы —
Лирический герой — мне ни к чему.
Гомункулус, убогий плод реторты,
Кто он такой, чтобы теснить меня!
Дурны ли, хороши, мы жизнью терты —
Я сам, мои друзья, моя родня.
Не он, а я сумел на свет родиться.
Он — тип, а я — совсем наоборот.
И я его, проныру-проходимца,
Не подпущу к понятию «народ».

Александр Романов

Утро

Домик бакенщика. Утро.
По лесам и по стогам
всходит солнце. Стая уток
к заливным летит лугам.
Берег. Лодки остановка.
Речка. Камешки на дне.
Это утро, как обновка
на обычном буднем дне.
Небо свежее теплеет.
Тишь. Малиновка поет.
И никто здесь не болеет.
И никто здесь не умрет.

* * *

 Когда эта песня была!
Кого, забызаясь, любила?
По речке она проплыла,
на берег другой — переплыла.
За нею плыви и причаль.
На голос иди осторожно.
Но песня, как облако, вдаль
уходит легко и тревожно.
Попробуй отстать на пути —
и чувство разлуки охватит.
Решишься догнать и дойти —
ни силы, ни жизни не хватит.
Что в песне той! Призрачность снов
судьбы отдаленной и дела!
Иль отзвуки ласковых слов
души, что давно отболела!
Не знаю… Но вновь, далека,
та песня звучит и поныне.
Лежит между нами река
с плывущей луной посредине.

* * *

 Приезд мой яркой встречей озари.
Сквозь все несостоявшиеся рейсы,
к тебе — сквозь сентябри и январи —
спешат отполированные рельсы.
Игрушечным покажется состав
смотрящему издалека на поезд.
Невидимым окажется, отстав,
смотрящий, что смотрел, не беспокоясь.
Написано: «Счастливого пути!»
вдоль насыпи кирпичными словами.
Как много слов осталось позади.
Как много их, таких вот, перед нами!

Олег Чухонцев

Девочка на велосипеде