Юность

— «У меня — нет! Но у других бывало! Это видимо от перегрузки, или, скорее всего, от тупой зубрёжки! Возможно, в этот момент ты слушала музыку или радио, а может телевизор работал, или кто-то тебе что-то сказал!? И у тебя в подсознании на подкорке это запечатлелось, как одно, связанное с другим, без него не существующее! Как подпорка твоему конкретному знанию, как ключ к нему! И когда ты рассказываешь хорошо знакомое почти на автопилоте, эта связь всплывает, а твоё сознание противится его воспроизведению, как какой-то чуши!? А твоё подсознание ищет эту звуковую подпорку-ключ и не слышит её. Потому и ступор. А иначе будет, как в фильме «Я вас любил» — «Мой дядя самых, самых честных, честных правил! Когда не в шутку. Эх, не в шутку занемог…», и так далее?! Но это только моя версия, причем, ни чем не обоснованная!» — выдал Платон поучительную тираду.

— «Очень похоже на правду! Ну, ты, братец, даёшь!?» — удивилась и восхитилась Настя.

Но большего восхищения и удивления у них вызвало открытие 28 апреля в Монреале Всемирной выставки «ЭКСПО-67». Эта всемирная выставка, как ни одна другая до этого, очень широко и подробно освещалась в прессе, радио и по телевидению.

Даже готовящаяся к экзаменам Настя не упускала случая посмотреть интересные репортажи из Монреаля. Она даже изменила свою причёску.

Готовясь к выпуску во взрослую жизнь, она давно обрезала косички, и сделала короткую стрижку типа каре. А в последнее время ей, наконец, удалось чуть распушить и чуть подзавить свои гладкие волосы, придав им некоторый объём и шарм. И Настя теперь гордилась своей причёской, перестав завидовать вьющейся шевелюре брата.

Настя продолжала ездить в Политехнический институт на лекции для школьников. А делать она это она начала ещё осенью вместе с подружками-одноклассницами Квартниковой, Фадеевой и Ямщиковой, а также с парнями Ладыгиным и Оторбаевым, слушая лекции по физике, химии и математике.

Она вообще, впрочем, больше как девочка, относилась к учёбе в школе серьёзнее своего старшего брата Платона, но часто опираясь на его знания и пользуясь его авторитетом.

В её 10-ом «Б» классе, кроме Насти Кочет, училось ещё восемнадцать девочек. Это были Бедрина Лена, Гарнизова Алла, Гордик Люда, Горская Люба, Дорина Валя, Евдокимова Наташа, Квартникова Лариса, Моисеева Наташа, Панова Нина, Роговская Оля, Салуянова Тоня, Ситникова Галя, Скворцова Лиза, Степанищева Галина, Трифоненкова Лена, Фадеева Таня, Швец Галя и Ямщикова Наташа. А мальчишек у них было всего восемь: Алфёров Сергей, Закс Боря, Ладыгин Вова, Лобовиков Митя, Максимов Юра, Отарбаев Вова, Синицын Дима по кличке «А я учил» и Стольников Вова. Поэтому в их классе было засилье девчонок. К тому же и старостой класса была авторитетная, справедливая, умная и волевая Настя.

Но ещё в субботу 29 апреля она с родителями и братом на три дня выехала на дачу. Они — работать, а она ещё и отдохнуть и чуть развеяться.

Так что праздник Первомая в этот раз все они встретили на природе.

Платон естественно занялся копкой и подготовкой грядок к посадке, отец — обрезкой деревьев и кустарников, мать — пока расконсервацией домашней утвари и подготовкой постелей, а потом приготовлением еды.

А Настя сначала слонялась без дела, иногда помогая маме. Но вскоре и она нашла себе работу — перемывать запылившуюся за зиму посуду, а к вечеру — застилать кровати немного просохшим постельным бельём. Но успела она и погулять, встретив на своём центральном перекрёстке разговорчивую, настойчивую и предприимчивую Наташу Борисову, предложившую ей поиграть в бадминтон.

— «А чего Платон не выходит?» — спросила та.

— «Так наш трактор ещё копает! А это и ему на целый день!».

Устав за три дня плодотворной работы и много сделав, с наслаждением устремились они домой. Платону нравилось в весенние дни возвращаться с дачи с ощущением натруженных рук и обветренного на солнце лица. Даже запах, немного прожаренного на солнце постельного белья, подушек и матрасов уже держал в себе сухость и жар солнца. Подобный, но еле ощутимый запах исходил и от его уже покрасневшей кожи кистей рук.