Юность

После этого друзья занялись записями своих голосов на магнитофон, а потом прослушиванием их, смеясь над собой. Постепенно у них родилась идея записать на него маленький кино или театральный сюжет в их исполнении в лицах, и они с азартом принялись за дело. А фоном для него взяли песню из советско-французского кинофильма «Леон Гаррос ищет друга». Тут же они совместно придумали короткий сюжет и диалоги, принявшись записывать. В итоге получилось неплохо и даже смешно. Но их смех от удовлетворения сделанным прервало позднее время.

А дома Платон застал Настю за чтением очередного ежедневного письма от Павла, который подробно описывал ей свой прошедший день, своим красивым почерком аккуратно ставя и даты.

— Наверно Пашка боится, что Настя подумает, а чем это он занимается в свободное время вечерами, не бегает ли за питерскими потаскухами? А почерк у него действительно красивый! Чувствуется, что парень аккуратный и старается произвести на всех впечатление! Он наверно и в армии этим подкупил своё начальство, выбившись в комсомольские лидеры? Хотя с другой стороны, он ведь ещё и отличник боевой и политической подготовки!? Значит, способный и усидчивый, то есть, он не только сильный, но и волевой! А значит, сможет далеко пойти! В общем, молодец! — размышлял Платон.

А поскольку Павел писал Насте ежедневно, то на это обратила внимание их почтальон. Она, к тому же до этого уже случайно видевшая его, рассказала своей взрослой дочери, какой у Насти Кочет есть молодой человек. А та заочно влюбилась в него, планируя способ отбить его у Насти.

Но впереди было ещё почти полгода их переписки.

К окончанию декабря Платон подходил с выполненным производственным планом, отсутствием задолженностей по учёбе и хорошим предпраздничным настроением.

Он даже радовался, что дважды в декабре при получении в своём цехе зарплаты, ему всё же удалось увидеть Таню Линёву и взаимно ласково улыбнуться друг другу, приветливо поздоровавшись.

Единственное, что он из-за обязательных вечерних лабораторных работ по химии так и не успел сделать, так это опять попасть на заводской предновогодний вечер, хотя Яша Родин разыскивал Кочета, чтобы вручить ему давно им обещанные пригласительные билеты. Но не это сейчас было для Платона главным.

Ему впервые в жизни предстояло встретить Новый год в доме и в компании большинства незнакомых ему людей. И для подготовки к этому у него было целых два дня.

Первое января в этот раз приходилось на понедельник, так что, в предшествующие Новому году два выходных дня многие люди не только хорошо подготовились, но уже и неплохо отдохнули.

В субботу утром бабушка попросила пока свободного внука:

— «Платон! А ты пока не начал заниматься французским, давай, спаляй быстренько в магáзин за хлебом!».

И длинноногий Платон «спалял», а потом сел за подготовку к зачёту по французскому языку, намеченному уже на второе января. И это было непременным условием его матери в её согласии на участие Платона до утра в новогодней молодёжной компании.

Для Платона это был первый выход в компанию с незнакомыми девицами, да ещё в чужой незнакомый дом. Из одиннадцати участников вечеринки, включая самого Кочета, он не был знаком с шестерыми, включая всех троих хозяев дома и трёх одноклассниц Насти, которую, как уже имевшую жениха, в компанию к брату не приглашали. Да и знакомство с Ниной Пановой было мимолётным и у неё дома.

Но Валера Панов заверил друзей, что всё будет хорошо.

— «Платон! Я уверен, что ты понравишься всем девицам! Я слышал разговор Нины с ними по телефону, когда она расхваливала тебя! А те, судя по реакции сестры, вспомнили тебя по школе и заинтересовались знакомством с тобой! Лишь сама хозяйка Галя Терехова ещё не видела тебя, но уже наслышана о тебе! Так что держись, и не забывай о друзьях!» — вдруг выдал Панов мудрую сентенцию.

Но Платон вовсе не собирался ни с кем из них кадрится, а лишь составлял компанию своим страждущим друзьям.

— Да пусть они с кем хотят, с теми пусть и кадрятся! Я не стану у них на пути, не буду соперником! Но отдать большую долю внимания хозяйке и её дочери, я думаю, просто обязан!? — размышлял Платон, собираясь и у себя дома ожидая друзей.

Надевая под воротник рубашки заранее завязанный сестрой галстук, Платон нечаянно немного вытащил белую рубашку из брюк.

— «Бабань! Ты не могла бы мне помочь рубашку сзади обратно засунуть?!» — попросил он наблюдающую за его сборами бабушку.

Та молча подошла и за ремень оттянула назад брюки в талии внука.