Юность

— «Платон! Ты хорошо себя показал на острие в центре атаки. Но у тебя пока нет должного взаимодействия с другими партнёрами по нападению. Они привыкли играть в мелкий пас, вести комбинационную игру в спартаковском стиле. А ты видно любишь игру скоростную, размашистую, динамовскую, с рывками за спины и с пасом в одно касание, по хоккейному. А у нас в команде сейчас много дельных нападающих, но не хватает хороших защитников, особенно в центре обороны. Ты же видел, как мы голы пропускали? Поэтому я сегодня хочу попробовать тебя в центре защиты! Как ты на это смотришь?» — вкрадчиво спросил Евгений Прокофьевич.

— «Вообще-то не хотелось бы!? Но раз вам так надо — давайте попробуем! Только я никогда раньше не играл в защите!» — вынужденно согласился Кочет.

— Это наверно происки братьев Бобковых? Боятся конкуренции с моей стороны! Ну, ничего, попробовать можно! — с кислой миной решил Платон.

Первые минуты игры он немного растерялся от напора соперников, в рядах которых выделялся их капитан — тот самый Володя Калеганов, старший брат Нины — подружки Насти. Но вскоре Кочет освоился и стал раз за разом перехватывать пасы соперников, вынося мяч из штрафной и выбивая его далеко в поле. Всё чаще и продуктивнее, а порой и бесцеремонно, он стал выигрывать единоборства у нападающих, распихивая их в стороны и набивая им шишки и ссадины.

А когда соперники пробивали многочисленные штрафные удары, то Кочет первым становился в стенку, не раз принимая удары на себя. Иногда по-вратарски подставлялся он и под прямые удары. А ещё он чаще других выбивал мяч головой из своей штрафной площади.

Постепенно Платон освоился в своей штрафной площадке, и стал даже подсказывать своим партнёрам, кого им взять.

Таким образом, нападению команды старших ребят не дал забить гол, прежде всего, именно Кочет. Но и нападение его команды не смогло забить гол старшим. В итоге счёт так и не был открыт.

Но ещё во время игры, будучи в очередной раз обкраденным мячом, Володя Калеганов в сердцах добродушно бросил Платону:

— «Ну, как его тут пройдёшь? Он же у нас Сивори!».

Для Кочета это была самая высокая похвала.

— Надо же!? Он меня сравнил с лучшим игроком Европы!? Но почему 1961 года? И почему с нападающим? Видимо видел меня на прошлой игре?! Или я лицом похож на аргентинца? — некоторое время вертелось в голове у возбуждённого Платона.

А после игры его уже похвалил сам тренер и свои партнёры.

— «Вот, видишь?! Я не зря поставил тебя в центр защиты! Даже нападение молодёжки не смогло нам забить гол! А обычно мы легко получали пяток за тайм! Так что в следующей официальной игре будешь играть центра защиты!» — первым высказался Евгений Прокофьевич, окончательно определив амплуа Кочета.

— «Платон, ты сыграл просто здорово! Я и не знал, что ты так умеешь играть в защите!?» — поздравил его и Коля Алдашкин.

Но больше всех триумфом Кочета были довольны братья Бобковы. Ведь сейчас на их глазах был устранён их главный конкурент на место центрального нападающего. Они ведь обычно играли сдвоенный центр вдвоём.

Со смешанными чувствами возвращался Платон Кочет домой. С одной стороны, он был очень доволен своим успехом. А с другой стороны, этим же своим успехом он крепко подвёл себя — лишил любимого им с детства амплуа центрального нападающего таранного типа.

— Ну и наивный же я?! Сам своей хорошей игрой перевёл себя в другое амплуа!? Наверно, не надо было так стараться? Ладно! Попробую и в защите! Может иногда я смогу подключаться и в нападение? — пока согласился он.

Традиционно напившись сока из разбавленного яблочного концентрата, всё ещё возбуждённый Платон увлечённо рассказал сестре о прошедшем матче и его в нём участии.

Настя с удивлением и интересом смотрела в сияющие необыкновенной энергией ярко синие глаза брата, стоявшего лицом к окну, через стёкла которого ещё пробивались лучи заходящего солнца. В этом свете его глаза искрились и горели, выплёскивая внутреннюю энергию наружу. Такого она никогда и ни у кого не видела ранее.