Читаем Юность полностью

— Когда ты становишься старшеклассником. Сегодня же у вас первый день в старшей школе.

— Это мы заметили, ага, — кивнула Вивиан. — Сегодня было еще скучнее, чем в шестом.

Воздух прорезало дребезжанье дверного звонка. Девочки переглянулись. Я встал и пошел открывать.

Это пришел Нильс Эрик.

— Привет, — сказал он, — пригласишь старого коллегу на чашку кофе?

— А пива не хочешь?

Он поднял брови в напускном недоумении, а может, недоверии.

— Нет, спасибо. Мне потом за руль садиться, лучше перебдеть.

— Давай, заходи, — пригласил его я.

Он остановился посреди гостиной, и девочки уставились на него.

— Значит, вот вы где по вечерам сидите, — сказал он.

— А к тебе они еще не заходили? — спросил я.

Он покачал головой.

— Но сегодня после обеда четвероклашки забегали. Я как раз рыбные котлеты жарил.

— Нам просто скучно, — пожаловалась Ливе.

Две других сердито посмотрели на нее. А потом встали.

— Ну ладно, — сказала Андреа, — пошли дальше.

— Счастливо! — сказал я. — Заходите как-нибудь!

— Ха! — фыркнула Вивиан из коридора, перед тем как захлопнуть дверь.

Нильс Эрик улыбнулся. В окно мы увидели, как девочки быстро шагают вниз, к магазину.

— Бедные дети, — сказал я, — у них из развлечений — только к учителям в гости ходить.

— Может, ты их интересуешь, — предположил Нильс Эрик.

— А ты, хочешь сказать, нет? — спросил я.

— Хм, я… — он с шумом выдохнул. — Слушай, хочешь, поехали со мной?

— А куда?

Он пожал плечами:

— Может, на ту сторону фьорда? Или в Хеллевику?

— В Хеллевику я бы съездил, — ответил я, — а ту сторону и отсюда видно.


Нильс Эрик оказался походником — по его собственным словам, он попросился сюда на работу, потому что его манила природа. Он привез палатку и спальный мешок и собирался каждые выходные выбираться в поход. Может, и я к нему присоединюсь?

— Хотя нет, не каждые выходные, — он с улыбкой взглянул на меня, когда мы ползли в его желтой машине по берегу фьорда.

— Это не совсем мое, — сказал я, — так что я, наверное, воздержусь.

Он кивнул.

— Я так и подумал, — сказал он, — но что привело сюда тебя, горожанина в костюме и галстуке?

— Я буду писать, — сказал я.

— Писать? — переспросил он. — И что же ты собрался писать? Бланки заполнять? Заявления? Напоминалки? Письма? Лимерики для «Девяти часов»[17]? Отзывы читателей?

— Я над сборником рассказов работаю, — сказал я.

— Рассказов! — удивился он. — Это же Формула-1 для литератора!

— Это так называется? — спросил я.

— Нет, — он засмеялся. — Вообще-то нет. По-моему, так называют стихи. Это кто-то из Спонтанных поэтов[18] так сказал.

Я этого не знал, но промолчал.

— Но тогда почему б тебе не сходить со мной в поход? Хотя бы пару раз, на выходных. Тут потрясающий заповедник недалеко — до него всего-то час ехать.

— Вряд ли. Если я хочу, чтоб что-нибудь получилось, надо работать.

— Но природа! Чудесное Божье творенье! Все эти цвета! И растения! Об этом и напишешь!

Я разразился издевательским смехом.

— Я не верю в природу, — сказал я, — это клише.

— О чем же ты тогда пишешь?

Я пожал плечами:

— Я только начал недавно. Но если хочешь, могу дать почитать.

— Давай!

— Завтра принесу.

В деревню мы вернулись около восьми вечера. Светло было как днем. Небо над морем казалось таким огромным, что я его несколько минут разглядывал, перед тем как войти в дом. Оно было пустым, глазу не за что зацепиться, и тем не менее я подумал, что оно мягкое и доброе и желает живущим под ним людям добра. Может, это оттого, что горы выглядели такими жесткими и беспощадными?

Я перекусил, закурил и, налив чаю, засел проверять задания.

Меня звать Вивиан, и мне тринадцать лет. Я живу в деревне, которая называетца Хофьорд. Мне тут нравитца. У меня есть сестра, которую зовут Лив. Папа у нас рыбак, а мама хозяйничает по дому. Мою лутшую подружку звать Андреа. Мы все делаем вместе. В школе скушно. Иногда мы работаем в рыбоприемнике. Там мы вырезаем у трески языки. Я накоплю денег и куплю магнитофон.

Так значит, Лив и Вивиан сестры!

Это почему-то меня обрадовало. И еще меня трогала ее беспомощность. Или, возможно, это была искренность?

Исправлять я не стал, чтобы не разочаровывать ее, и вместо этого написал красной ручкой коротенький комментарий внизу:

Замечательно, Вивиан! На будущее помни, что глаголы заканчиваются на «тся», а не на «тца»

Я взялся за следующую тетрадку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Моя борьба

Юность
Юность

Четвертая книга монументального автобиографического цикла Карла Уве Кнаусгора «Моя борьба» рассказывает о юности главного героя и начале его писательского пути.Карлу Уве восемнадцать, он только что окончил гимназию, но получать высшее образование не намерен. Он хочет писать. В голове клубится множество замыслов, они так и рвутся на бумагу. Но, чтобы посвятить себя этому занятию, нужны деньги и свободное время. Он устраивается школьным учителем в маленькую рыбацкую деревню на севере Норвегии. Работа не очень ему нравится, деревенская атмосфера — еще меньше. Зато его окружает невероятной красоты природа, от которой захватывает дух. Поначалу все складывается неплохо: он сочиняет несколько новелл, его уважают местные парни, он популярен у девушек. Но когда окрестности накрывает полярная тьма, сводя доступное пространство к единственной деревенской улице, в душе героя воцаряется мрак. В надежде вернуть утраченное вдохновение он все чаще пьет с местными рыбаками, чтобы однажды с ужасом обнаружить у себя провалы в памяти — первый признак алкоголизма, сгубившего его отца. А на краю сознания все чаще и назойливее возникает соблазнительный образ влюбленной в Карла-Уве ученицы…

Карл Уве Кнаусгорд

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес