Юность Барона. Потери

В пять минут шестого полностью деморализованный и по всем фронтам разбитый Кудрявцев спустился в свой кабинет – за вещами и за «присесть на дорожку» с теперь уже официально бывшими сослуживцами. Однако в опять-таки бывшем своем кабинете застал одного лишь Пашку, который приветствовал его тревожным:

– Вовка! Ну?! Что?! Куда тебя?

– В Боровичи. Поезд в 18:40. Вот зашел за вещами и попрощаться.

– Боровичи – еще не самый паршивый вариант[41], – поспешил успокоить Яровой. – Хотя… бывал я там единожды. Дыра дырой.

– Если честно, мне уже все равно. Хоть обратно в Мурман, – устало признался Володя. – А Михалыч где? Я думал, мы сейчас на ход ноги раскатаем на троих? – С этими словами он достал из портфеля бутылку коньяка и палку колбасы.

– Ого! КаВэ? Сырокопченость? Уважаю! – восхитился Пашка, но тут же, спохватившись, потускнел: – А Хромов, он того…

– Чего того?

– На задание поехал. Да и не стал бы он сегодня распивать с тобой. Уж больно зол на тебя.

– С каких, извиняюсь, щей?

Яровой ответил не сразу, нехотя:

– Так ведь это ему поручили бабу… «За амбар по росе».

– Какую бабу? По какой росе? Чего ты мелешь?

– Ту самую. Из-за которой тебя в Боровичи, а Михалыча с выкидухой… хм… в парадное на Рубинштейна.

– ЧТО-О?!

– Что слышал. Хорошо, вчера днем меня не было, и у Иващенки иной альтернативы не оставалось, кроме как Хромову поручать. А то пришлось бы на пару спички тянуть. А шансы, сам понимаешь, 50 на 50. Хромов-то ладно, ему уже доводилось. И не раз. А вот на моем персональном счету покамест… тьфу-тьфу… собственноручно заделанных жмуров не значится.

– КОГДА ХРОМОВ ПОЕХАЛ НА ЗАДАНИЕ?

– Часа полтора как… Э-э! Ты чего? Вовка! Ты даже не думай! Слышишь?!

Но Кудрявцев как раз таки думал.

Побросав вещи, он пулей вылетел из кабинета и зарикошетил по коридорам и лестницам управления на выход.

* * *

Свой наблюдательный пункт Хромов оборудовал на широком подоконнике лестничной клетки, на два этажа выше квартиры Алексеевых. С этого места весь двор и ведущая в него с улицы арка просматривались великолепно. Так что, поставь Михалычу задачу убрать Елену посредством снайперского выстрела, даже он, не будучи ворошиловским стрелком, не промахнулся бы.

Но, к сожалению, нынешняя работа предусматривала приземленный, а потому куда как более неприятный, грязный вариант. Для реализации которого Хромов нынче переоблачился в костюм «приблатненного ухаря»: однобортный не первой свежести пиджак, заправленные в прохоря брюки, шарф и надвинутая по самые брови кепка-восьмиклинка. Для довершения облика и дополнительной конспирации ради – пошленькие бутафорские усики, непривычно и неприятно щекочущие ноздри.

В 17:27 из-под арки во двор вкатился изображающий матроса Кузьменков и, как полагается, вразвалочку взял курс в сторону соседнего парадного. Сие телодвижение означало, что на улице Рубинштейна Кузьменков зафиксировал приближение возвращающейся с работы Елены, о чем теперь спешил уведомить стоявшего (вернее, сидящего) на изготовке в подъезде Хромова.

В 17:28 во дворе и в самом деле показалась вдова инженера Алексеева. Михалыч достал из кармана перчатки и, натягивая их, начал неторопливо спускаться по лестнице.

В 17:29 хлопнула входная дверь парадного. Отчетливо послышался сперва гулкий, а затем все более и более отчетливый «цок» женских каблучков.

В 17:30 на лестничном пролете между вторым и третьим этажами встречные галсы Хромова и Елены пересеклись.

Играя образ, Михалыч растянул рот в похабной ухмылке и, восторженно цыкнув зубом, прогнусавил: «Мадамочка! Вы, случа́ем, не меня потеряли?» «Не вас! – нахмурилась Елена. – Разрешите пройти?» «Жаль!» – констатировал Хромов, уступая дорогу. Алексеева сделала один шаг, другой…

Оставшийся за ее спиной Михалыч резко выбросил вперед левую руку, накрывая ладонью рот женщины и одновременно запрокидывая ей голову назад, так чтобы застигнутое врасплох тело, сопротивляясь, невольно изогнулось в пояснице. Одновременно с этим правая рука Хромова вытащила из кармана готовый к употреблению некогда отобранный у одного литовского гопника финский нож и отточенным движением вогнала его под левую лопатку.

«Прости, сердешная», – беззвучно прошептал Михалыч, помогая мгновенно обмякшему телу прилечь, а не рухнуть на ступеньки.

Следующие полминуты ушли на имитацию грабежа: Хромов грубо распотрошил сумочку, деликатно (без «мяса») сорвал с покойницы сережки и ссыпал в карман содержимое ее кошелька, грамотно оставив сам шмель на месте преступления.

В 17:33, как ни в чем не бывало, «приблатненный ухарь» вышел из подъезда. Он нарочито неспешно, дабы успели запомнить, профланировал перед подслеповатыми очами судачащих на скамейке местных старушек и скрылся в подворотне…

* * *

Завидев выходящего на улицу Хромова, водитель припаркованного мордой в сторону 25-го Октября липового таксомотора с липовыми же номерами младший лейтенант госбезопасности Савченко запустил двигатель.