Юность Бессоновки

Ни кормить животных, ни убирать за ними, ни чистить их не входит теперь в обязанности доярок, а точнее — операторов машинного доения. Это дело скотников. Работа двухсменная. Первая смена с шести утра до двух, вторая с двух до десяти вечера. Животноводы могут теперь планировать свой день, как любой городской рабочий. Они ходят в кино, смотрят вечерние передачи по телевизору, ходят во Дворец культуры. Остается добавить, что за работу доярка получает в среднем 320—340 рублей в месяц, как иной руководитель крупного предприятия.

Девочки разошлись по траншеям, подменив доярок, ловко включились в дойку. Движения и быстры и привычны. Работа идет, ритм не нарушен. Можно выкроить время на беседу с Надеждой Яковлевной. Да и не только с ней.

Наставники

В пустом чистом классе, за стенами которого сразу же начинается иная, «взрослая», жизнь, мы сидим вдвоем с преподавателем. Минуты более близкого знакомства.

Надежда Яковлевна считает, что имеет полное право призывать девушек поработать на ферме после десятого класса. Сама начинала трудовую жизнь птичницей и вспоминает об этом с добрым чувством. Хотя разве сравнишь те условия работы и эти? Здесь у доярок остается столько свободного времени! Какая возможность интересно жить, продолжать учебу! А тогда крутились на ферме с утра до вечера. Сама она все же закончила сельхозтехникум, после — педагогический институт. И все это «на фоне некоторых трудностей»: сначала родительская семья, в которой четверо детей, после своя, в которой рос маленький сын.

И вот теперь новое дело, захватившее целиком.

Кроме того, что нормально поставлено обучение профессиям по программе, создано из школьниц звено животноводов, входящее в производственную бригаду.

— Сегодня в два часа дня не все девочки уедут с фермы. Двое останутся на вторую смену. После отдыха встанут в одну из траншей и проведут вечернюю дойку полностью. Они работают вместо четвертой доярки, получают ее заработок. Такая работа выпадает нечасто: каждой приходится потратить на труд лишь один вечер в неделю. Это и общественный, комсомольский долг, и приработок (в месяц юная доярка зарабатывает рублей 20—30). И опять-таки — познание профессии в ее будничном и рабочем варианте.

Надежда Яковлевна говорила мне, что никогда не сумела бы выстроить всю эту систему трудового (и уже — специального, профессионального) обучения без помощи правления колхоза и специалистов.

— Сами родители, значит, обязаны...

В класс заглянул молодой мужчина.

— Вот видите, легок на помине, — засмеялась Власова. — Один из специалистов, Жорж Андреевич Череда, ветеринарный врач.

— Надо мне проводить занятия? — спросил Жорж Андреевич после обычных приветствий.

— Конечно, конечно, как договорились.

И, обращаясь ко мне, Власова объяснила:

— После дойки девятиклассницы идут в изолятор. В изоляторе больные и ослабленные животные. Жорж Андреевич знакомит девочек с особенностями ухода за такими коровами. Девятиклассницы уже кое-что знают. Маститную корову, например, сразу увидят. Умеют лечить мастит.

После этого мы познакомились с заведующей фермой Раисой Кирилловной Кущенко. Раиса Кирилловна — зоотехник-селекционер. Она тоже проводила занятия с девочками, рассказывала о тех породах, которые перспективны в местных условиях, о том, как формируется колхозное стадо.

А еще, и это было видно сразу, Кущенко — просто очень добрая и заботливая женщина. Что-то исконно материнское угадывалось во взгляде, в той нескрываемой теплоте, с которой «начальница» говорила о школьницах.

Надежда Яковлевна после скажет о помощи со стороны Кущенко:

— Не знаю, что бы я делала без нее. Ведь я ухожу спокойно с фермы. Знаю: будут здесь работать девочки — будет с ними рядом Раиса Кирилловна. И ничего не случится: коровы будут выдоены, как положено, и никаких ЧП.

Из-за того, что на ферме работают юные, каждую вторую смену бывает здесь заведующая. Изо дня в день. Это ее вклад в общее дело воспитания и обучения, и она делает его легко, естественно.

Надежда Ивановна Тимофеева — заведующая лабораторией. И, как и другие работники фермы, — педагог. Она провела занятия с ученицами, показала, как определяются жирность молока, его чистота и кислотность.

О Татьяне Николаевне Протасенко — разговор особый. Она из тех, про кого говорят «огонь». Высокая, яркая, живая, черноглазая, темноволосая, «цыганистая». Только у нее, наверное, пуховая косынка может так ладно сочетаться с авиационной кожаной курткой — все объединяется темпераментом. Говорит быстро. Очень охотно вступила в наш разговор о настоящем и будущем нынешних старшеклассниц.

— Оператор хорошо, а осеменатор — лучше. Кому что важно, а мне надо смену растить. Случись, заболею — что со стадом будет?

Планов у Протасенко столько же, сколько энергии, — много.

— Ну, а пока... Пока, — говорит она, — знакомлю девочек с принципом искусственного осеменения, с технологией. Может, кто заинтересуется. Если нет — для общего развития.