Юность дедов наших

– Сам брехло, – Санька хлопнул своей ладонью по ладони друга и тут же вытер её об штаны, – зараза. Опять обслюнявил.

– Это для крепости, – улыбнулся Василь.

Конюшня располагалась на общей животноводческой ферме у пригорка, на котором был открытый загон, в нём гуляли лошади. Среди них прохаживался молодой верблюд Яшка. Его привезли с сельскохозяйственной выставки. Тот прижился и поведением своим уже не отличался от своих новых сородичей. Правда, его привлекали редко, так и не освоив всех премудростей работы на корабле пустыни. Он был как защита. Ещё будучи молодняком, он проявил свирепость по отношению к собакам и лисам, а уж если в воздухе появился запах волка, то он поднимал такой крик, что слышно было в соседних хуторах.

Подростки подошли к изгороди. Санька подал условный знак свистом. В ту же минуту от общей группы отбился и пошёл в сторону мальчишек высокий, золотисто-рыжего окраса жеребец.

– Глянь, помнит, – восхитился Василь, – а говорят, что скотина не соображает ничего.

Санька достал из кармана сухарь и на ладони протянул подошедшему коню, который с удовольствием и громким хрустом принялся жевать его.

– Всё они соображают, – сказал довольный Санька и аккуратно похлопал коня по щеке, – у них ума побольше, чем у людей некоторых. Жуй, жуй, Янтарь, не слушай этого недоразвитого. Прости убогому грехи его, так как слаб умом от рождения и не ведает, что мелет языком своим, – добавил Санька, издеваясь над другом.

– Сами вы убогие, – ответил Василь, – поцелуйтесь ещё.

– Обязательно поцелуемся.

Санька достал ещё один сухарь и чмокнул коня в нос, когда тот потянулся за очередной порцией лакомства.

– Ну, точно мозги одни на двоих, – констатировал Василь, – ты его закормишь, он будет только пешком передвигаться, как Ветерок.

– Не будет, – Санька трепал Янтаря за гриву и гладил его шею, – Ветерок полутяж, у него и копыта чубатые, а здесь, сразу видно, кровь донская намешана. Орёл.

Василь с лёгкой ревностью смотрел на эту парочку, но понимал, что тут явно взаимное чувство, и остаётся только радоваться за друга, к которому так привязалась лошадь.

– Хватит лобызаться. Давай, акробат, запрыгивай, – понукал Саньку Василь, – чувствую, ты его только кормить будешь, а я кататься, пока ты хотя бы собаку перерастёшь.

К конюшне подошли ещё двое мальчишек, Сергей и Коля. Они тоже явились сюда в надежде занять для себя Янтаря, но, увидев Саньку с Василём, сбавили ход.

– Смотри, Колян, эти двое уже тут, – буркнул Сергей, – снова самых лучших обхаживают. За ними разве успеешь? Похоже, ночуют здесь в яслях, чтоб их коровы съели. Эй, коневоды! – обратился он к Саньке и Василю. – У вас совесть есть? Я хоть раз на Янтаре покатаюсь?

– Тебе и пробовать не стоит, – ответил Санька, продолжая гладить коня, – есть три категории наездников: ездок, ездюля и звездюля. Вот ты к третьей относишься. Вон Яшка в сторонке пасётся, хватайся за горб обеими руками и вперёд. Я слыхал, они быстрей любой лошади бегают, когда петух жареный в задницу клюнет.

Василь с Колей рассмеялись, а Сергей решительно пошёл в сторону Саньки. Василь, предвидя конфликт, встал между ними.

– Угомонись, он конечно прав, но у тебя есть возможность посмотреть представление невероятного накала – «полёты во сне и наяву или Санькины мечты».

– Чего?

– Того, – ответил Василь, расстроившись, что глубокая мысль и игра слов не дошли до адресата, – Санька побожился, что с лёту на Янтаря вскочит, а если нет, то всё лето к нему подходить не будет.

– Я такого не говорил, – возмутился Санька, – уже целую гору приплёл.

– Так что, брехун, не запрыгнешь?

– Сам ты брехун. Сейчас увидите. Если получится, то я ещё три раза на нём. Ясно вам? Даже не подходите.

– Ясно, ясно, – ответил Сергей, – разгон только возьми пару вёрст, с пригорка.

– Ага, – добавил Коля, – и коня в навоз поставь, чтобы головой туда по плечи войти, когда долбанёшься.

– Обязательно. Больше ничего не надо? Может, чаю с сахаром?

– Ты давай прыгай, падай и чеши отсюда. Не хрен время терять, а то уже круг водой заливают.

Санька насупился. Леший дёрнул пообещать. Собрались все, как будто ждали, пока скажешь что-нибудь, сразу за слова цепляются. Друзья называется.

Санька взял уздечку, висевшую на заборе, и пошёл в загон. Сам Янтарь, казалось, смотрел на него с пренебрежением. Вроде – куда тебе-то? Ростом метр в кепке, и то, если подпрыгнуть, а туда же. Ну, пробуй, я как раз возле большой лепёшки встал, вместе посмеёмся.

Санька надел на него уздечку, закинул на шею поводья. Нога в коленке предательски стала подрагивать. Надо пересилить себя.

– Янтарь, дружок, ты, главное, стой смирно, пожалуйста, а то хана мне, засмеют. Я тебе каждый день сухари носить буду. Даже сахар, – он замялся, – если найду.