Юность Маркса

«Лионцы! Вероломные магистраты фактически потеряли свое право на общественное доверие, между нами и ими возвышается гора трупов. Никакое соглашение, таким образом, невозможно. Лион, столь славно освобожденный своими детьми, должен иметь магистраты по выбору, магистраты, руки которых не обагрены кровью их братьев. Наши защитник» выберут синдиков, которые Гудут председательствовать во всех соответствующих корпорациях и в представительстве города и Ронского департамента.

Лион должен иметь свои коалиции или предварительные собрания, нужды населения провинции наконец должны быть услышаны, и должна быть организована новая гражданская гвардия. Довольно министерского шарлатанства, которое нам предписывает подчиняться!

Солдаты! Вы заблуждались. Придите к нам, пусть наши раненые скажут, являемся ли мы вашими братьями.

Национальная гвардия! Распоряжения, отданные вероломными и корыстными людьми, осквернили ваш мундир. Но в сердце вы — французы. Соединитесь с нами для поддержания порядка.

Мы убеждены, что при первом призыве каждый из вас будет на своем посту.

Все честные граждане поспешат восстановить доверие, открыв свои магазины.

Заря истинной свободы с этого утра занялась над нашим городом! Пусть ничто но омрачит ее сияния. Да здравствует истинная свобода!

За комиссию рабочих:

Локомб — синдик,

Фредерик — вице-президент,

Шарпантье, Лашарелль — синдики.

Лион, 23 ноября 1831 года

».

Дюмолар дважды перечел подписи и спокойно обернулся к лионскому мэру.

— К счастью, — сказал он чванливо, — у меня есть Достаточно влияния, чтобы исправить случившееся. Я знаю рабочих. Хотелось бы посмотреть Роге при создавшихся условиях. Он довел бы королевскую Францию до краха. Он, но не я. Этот документ устарел, хотя и помечен вчерашним днем. Они сами не поняли его смысла. К тому же сегодня мы противопоставим демагогии рабочих самого Наследника трона, который на пути к Лиону. Поверьте, эта ставка бита.

— Но вы знаете только часть происшедшего! — и мэр замахал руками. — Этажом выше, здесь же, в ратуше, банда в семь человек объявила себя несколько часов тому назад каким-то главным революционным штабом. Они хотят республики, поймите же — рес-пуб-ли-ки! Воззвание — дело их рук. Я подозреваю, что эти господа не остановятся перед тем, чтобы пойти из Лиона войной на короля. Ходят слухи — парижские республиканцы только того и ждут.

Беспечное самодовольство на лице Дюмолара сменилось напряженным раздумьем.

Он вызвал Жерома и долго обсуждал с ним, как лучше пригласить представителей рабочих к себе на конфиденциальную беседу.

В тот же день старик Буври, Локомб, Лашарелль и кое-кто из рабочих собрались в кабинете префекта.

Дюмолар встречал их, многозначительно протягивая прокламацию и патетически поясняя:

— Знаете ли вы, что это значит? Поход на короля, война, небывалые безвинные жертвы.

Префект причислил себя к восставшим и клялся разделить их участь в страшных последствиях, которые повлечет за собой организация главного революционного штаба.

— Что худого сделал нам король, который желал облегчить участь трудящихся, дал Лиону большие заказы и посылает своего сына разобрать, кем и чем обижены ткачи? Вы стали игрушками в руках демагогов и врагов отечества.

Речи Дюмолара произвели впечатление.

— Мы не хотели мятежа, нам только бы обуздать тарифом произвол негоциантов, — сказал один из владельцев мастерских, почесав лоб.

Его поддержали остальные.

Обращение «К лионцам» по настоянию Бувье-Дюмолара было признано несуществующим. Вместо него рабочая комиссия выпустила обращение, адресованное префекту.