Юность, опаленная войной

После обеда мы докладываем о своем прибытии в штабе дивизии. Дежурный офицер показывает нам ближайшую пустую землянку и сообщает:

- Это дивизионная гауптвахта. В данный момент она пустует, поэтому там и переночуете, а утром получите направления в полки.

Около места нашего ночлега собирается группка солдат. Они ведут нас на кухню ужинать. После вкусной еды мы долго рассказываем солдатам о жизни в оккупированной стране и о проведенных боях. Так и начинается наша служба с ночевки на гауптвахте.

Утром приходит тот же дежурный офицер и приказывает нам сразу после завтрака явиться в штаб дивизии. Повар улыбается и говорит стоящим в очереди солдатам:

- Надо быть гостеприимными, накормить наших "арестантов" вне очереди.

Мы дружно подставляем котелки, и он наливает нам двойную порцию густого супа с макаронами. Ложек у нас еще нет, поэтому мы выпиваем суп прямо из котелка, помогая себе коркой от хлеба.

Офицер, занимающийся вопросами кадров, быстро оформляет наши личные дела. Я пытаюсь заикнуться об артиллерии, но в ответ он лишь усмехается:

- В пехотных полках тоже есть пушки. Если очень повезет, то получите назначение и какую-нибудь батарею.

Нас направляют в 9-й пехотный полк. Небольшая прогулка по лесу - и вот мы уже на месте. Старший сержант Яворский идет доложить о прибытии группы, а остальные ждут около палаток и землянок штаба полка. Через несколько минут возвращается наш командир с группой офицеров. Мы выстраиваемся в шеренгу. Так как я самый маленький, то занимаю последнее место на левом фланге. Прибывшие офицеры внимательно смотрят на нас.

- Сколько вам лет? - обращается ко мне капитан.

- Шестнадцать, гражданин капитан,- отвечаю я.

- Не хотите стать моим ординарцем?

- Я хотел бы в артиллерию...

- Жаль, у меня вам было бы хорошо,- улыбается он.

Стоящий рядом в шеренге Лентяй (Юзеф Ставицкий), пожилой мужчина, одобрительно цедит сквозь зубы:

- Правильно, что отказался. На такие должности идут только те, кто уклоняется от фронтовой службы.

В конце концов меня направляют в пятую пехотную роту второго батальона. Батальоном командует майор Антон Дроздов, а ротой - бывший партизанский командир подпоручник Алерс. Для начала мне поручают навести порядок на аллейках, поэтому в роте я появляюсь только вечером, после ужина. Сразу же объявляют отбой. На ночлег я устраиваюсь в шалаше второго отделения станковых пулеметов.

Тишину пробуждающегося утра нарушают лишь размеренные шаги часовых да птичьи трели. Вдоль ровных аллеек, тщательно выметенных и посыпанных желтым песком, стоит длинный ряд маленьких домиков, сделанных из жердей и покрытых плащ-палатками. Из-за тонких стенок слышно глубокое дыхание уставших от изнурительных учений солдат. С ближайшей полянки тянет запахом готовящейся пищи. Когда бряцание котлов становится нестерпимым, а старший повар капрал Герман зычно покрикивает на подчиненных, чтобы быстрее поворачивались, иначе не успеют вовремя приготовить завтрак, дневальные второго батальона будят дежурных сержантов рот. Правда, согласно распорядку их необходимо будить за пятнадцать минут до подъема, но этого трудно требовать от солдат, у которых нет часов. Непосредственно перед подъемом из палатки выходит дежурный офицер вместе с трубачом. Сигнальщик взбирается на специальную вышку и ждет указаний офицера.

- Играть! - приказывает тот.

С этого момента и до отбоя сигналами трубы регулируется распорядок дня. Переливчато звучит труба - и объявляется перерыв в занятиях. Особенно приятно ласкает она ухо перед обедом: "Бери ложку, бери бак, хлеба нету - лопай так..."

Сразу же после сигнала мертвый до этого лес оживает.

- Подъем! Подъем! Вставать! - слышится вокруг. Не успел еще надеть гимнастерку, а дежурные уже объявляют построение на утреннюю зарядку.

- До каких пор будете в рубашке? Что, еще и портянки не намотали?! Может, маму позвать вам на помощь? - так "подбадривает" нас старшина роты старший сержант Бронислав Мазурек.

Почти годичное пребывание в партизанском отряде не прошло для меня даром. "Не все так трудно и страшно, как хотели бы это представить некоторые наши младшие командиры,- утешаю я себя.- Хуже всего, кажется, портянки, но в партизанском отряде бывало и похуже. А может, вначале и нужно так кричать, как старшина Мазурек?"

На первой утренней зарядке чувствую себя немного неуверенно, и это прежде всего потому, что я самый молодой солдат в роте не только по стажу, но и по возрасту. В партизанском отряде были в основном люди молодые, здесь же, наоборот, преобладают пожилые. Умываться бежим к ближайшему рву. Как тени нас сопровождают дежурный сержант и старшина роты.

- Быстрее! Быстрее двигайтесь! - покрикивают они по очереди.

Несмотря на это понукание, голова колонны останавливается, и мы поправляем портянки. Я прихожу к выводу, что перед утренней зарядкой их вообще не стоит наматывать, так как они сползают во время бега.

После умывания наводим порядок в помещениях. Это совсем не трудно, потому что там ничего нет, за исключением временных нар и чурбанов для сидения.