Юность подарит первые шрамы

– Дилэйн, я десять лет терплю ваше хамское отношение к учебе и преподавателям! – разгневалась Маркс. – С меня хватит! Что же вы сейчас скажете в свое оправдание?

Никки очень хотелось сказать, что ей абсолютно все равно. Она уже была на дне могилы, что вырыла сама себе. И Никки бы это сказала, я ничуть не сомневаюсь. Вот только в этот момент, когда все ждали от нее ответа, та резко наклонилась и выблевала все, что побрезговал переварить ее желудок. Никки долго фонтанировала рвотой, пока ее одноклассницы разбегались в разные стороны, визжа от отвращения. Лишь Диана, Калли и Джел были рядом. Одна вытирала пот с ее лба, другая предлагала воду, а третья гладила ее по спине, надеясь хоть как-то облегчить страдания подруги.

Голди приказала отвести Никки в комнату, грозно добавив, что разговор продолжится, как только той станет лучше.

– Держи, – сказала Джел, протягивая стакан воды.

– Я больше не могу…

– Лучше бы ты так говорила вчера тем, кто хотел напоить тебя. Держи.

Никки все же выпила и плюхнулась на кровать.

– Джел, что теперь будет?

Джелвира с жалостью посмотрела на несчастную похмельную кучку, в которую превратилась ее подруга, и сказала:

– Не знаю.

– Может, Кармэл позвонить?

– Никки, Голди настроена очень серьезно. Думаю, что никакие деньги и угрозы твоей матери не спасут тебя, – со слезами на глазах констатировала Джел.

Никки постоянно влипала в разного рода неприятности, но ей всегда почему-то везло, и она удачно выходила из них без каких-либо последствий. При этом она всегда говорила, что ей плевать на все и все, и о?? на ни капельки не расстроится, если ее исключат. Но теперь же… Никки поняла, как сильно боится расстаться с «Греджерс», потерять своих подруг, лишиться в один миг значимой части своей жизни. То, что она не ценила прежде, оказалось для нее жизненно важным.

– Вы ее исключаете? – обратилась Диана к Голди.

– Диана, я устала от ее выходок. Ей не место в нашем учебном заведении. Мисс Торн пришла ко мне, чуть ли не рыдая! Это ж насколько нужно быть жестокой и наглой, чтобы довести учителя до такого состояния?!

– …Никки не виновата. Она вела себя так, потому что ей было плохо… Отравилась чем-то. Я умоляла ее, чтобы она пропустила занятия, но Никки убедила меня, что она справится. Она храбро держалась весь день, но на уроке истории ей стало совсем худо. Никки хотела обратиться за помощью к мисс Дилэйн, но… – Диана остановилась на мгновение, осознав, что произойдет, если она продолжит лгать. Тошно ей стало от самой себя, но иного выхода у нее не было. Диана должна была спасти подругу любой ценой. – …Мисс Торн не позволила ей покинуть аудиторию.

– Не может быть…

– Таким образом она хотела проучить Никки за все те выходки, о которых вы упомянули ранее.

Сколько ненависти Диана испытала к человеку, что утопил бы на ее глазах котенка, столько гнева и презрения она испытывала к самой себе за свой мерзкий поступок.

– Диана, я бы поверила вам сразу же, если бы Никки не была вашей близкой подругой.

– Вы можете спросить кого угодно, – уверенно сказала Диана, ведь она не сомневалась в том, что ее слова подтвердят все, за исключением некоторых персон. Но она надеялась, что выбор Голди не падет на них.

Миссис Маркс знала, какое мощное влияние Брандт оказывает на всех, все одноклассницы будут на ее стороне. Поэтому Голди решила пригласить в свой кабинет человека, что был абсолютно не заинтересован в спасении Дилэйн и не попадал под чары Дианы.

В кабинет вошла Элеттра. Маркс было известно о том, что Диана и Элеттра, мягко говоря, не ладят. Увидев Кинг, Диана занервничала. Повод для гибели сотен нервных клеток был очевиден – Эл с превеликим удовольствием расскажет директрисе всю правду, подставив Диану и Никки.

– Элеттра, скажите, пожалуйста, правда ли, что Никки Дилэйн стало плохо на уроке и она попросила мисс Торн отпустить ее в медкабинет, но та ей не разрешила?

– …Да, миссис Маркс. К сожалению, это правда.

Сказать, что Диана была поражена, – это ничего не сказать. Вскоре она поняла, почему Элетт-ра так поступила. Кинг наконец убедилась в своем плачевном положении, она была как никогда уязвима, и, разумеется, ей теперь ни в коем случае нельзя было идти против Дианы, ведь та раздавит ее как клопа.

На самом же деле Элеттра поддалась не Диане, а Никки, перед которой все еще чувствовала свою вину. Она помнила их тяжелый разговор, признание Дилэйн, ее болезненные откровения, и надеялась, что хотя бы таким образом ей удастся реабилитироваться. Во всяком случае, душе ее стало гораздо легче.

– Алесса, что ты наделала?! – возмутился Джераб.

– Ты… ты не веришь мне? Ты считаешь, что я на такое способна? Брандт оклеветала меня, чтобы Никки не исключили!

– …Что сказала Голди?

– Что у меня большие проблемы. Если Кармэл Дилэйн пожелает, чтобы меня уволили, то меня сию-секундно вышвырнут. Эта подлая девка разрушила мою карьеру! Ненавижу ее! Господи, Джераб, как же я ее ненавижу!

– Диана, солнышко мое, как же я тебя люблю! Я так благодарна тебе! – радовалась Никки.

– Это за то, что ты помогла мне на выборах, – угрюмо произнесла Диана.

– И только?..