Юность подарит первые шрамы

Всем известно, что место, где обитают преимущественно женщины, ничем не отличается от серпентария. Элеттра сказала Мессалине Аксельрот, что Диана влюблена в их учителя по литературе, и еще приукрасила немного, добавив, что видела лично, как Диана поджидала Джераба после уроков у его кабинета, даже караулила его в резиденции преподавателей, писала ему любовные записки, рыдала, стоя на коленях и умоляя ответить ей взаимностью. Наши очаровательные, благовоспитанные змейки тут же начали изрыгать свой яд, после того как сплетня разлетелась по всей школе. Над Дианой смеялись и старшие и младшие ученицы. Девушки будто бы только и мечтали найти слабое место Главной леди, чтобы забыть о своей ущербности. Диана знала, что все ей смотрят вслед и потешаются над ней. Все, кто якобы боготворил ее, любил и уважал, показали свою истинную сущность. При этом они продолжали со всем почтением улыбаться Диане и любезничать с ней, а уж потом плевали ей в спину ядом.

– Да говорю тебе, она за ним бегала как умалишенная. Он уже не знал, как от нее отвязаться, – сказала Стелла Пристли, одна из выпускниц.

– Ты считаешь, что она могла так унижаться? – хихикнув, спросила Пэлл Лапира, подруга Стеллы.

– Определенно! Диана только кажется независимой, холодной и уверенной. На самом деле она – жалкая.

Долго Брандт терпела насмешки в свою сторону, но услышав этот разговор выпускниц, она уже не могла держать себя в руках. Как и Никки, что шла тогда рядом с ней и тоже стала свидетелем разговора Стеллы и Пэлл, что сидели на мраморной лестнице у библиотеки. Диана попросила Никки не вмешиваться и оставаться на месте, а сама тихо спустилась вниз, и остановившись на ближайшей к девушкам ступеньке, сказала:

– Продолжай.

Стелла и Пэлл обернулись. Лица у обеих были искажены страхом.

– Диана, я не понимаю… – стала мямлить Стелла.

– Что, за спиной болтать легче, чем сказать все глаза? Так кто же из нас жалкий? – Голос ее был властным, заставляющим замереть и забыть о чувстве собственного достоинства.

Диана не стала больше тратить силы и время на тех, кто глумился над ней.

– Что она о себе возомнила? – прошипела Стелла, когда Брандт ушла.

Но тут подруг настигло новое потрясение.

– Пристли, ты бессмертная, что ли?! – закричала Никки, быстро спустившись.

– Никки… успокойся. Ты реагируешь так, будто мы сделали что-то немыслимое, – сказала Пэлл.

– Мы просто обсуждали сложившуюся ситуацию, разве это возбраняется? – оправдывалась Стелла.

– Вы можете обсуждать своих убогих парней, свой целлюлит, прыщи… Господи, Пэлл, может, тебе подкинуть деньжат на дерматолога, а? Короче, если я еще раз услышу, что кто-то из вас обсуждает Диану, я больше не буду тратить время на разговоры, а просто… – Никки вцепилась в лицо Стеллы, та вскрикнула от боли, задрожала, но так и не решилась противостоять Дилэйн.

– Никки! – попыталась спасти подругу Пэлл, но блондинка не отступила и еще сильнее вдавила ногти в нежную кожу Стеллы.

– …Просто изуродую ваши физиономии! Господь, конечно, уже постарался за меня, но я кое-что добавлю.

У Стеллы уже слезы посыпались. Ей было так больно, точно ее ткнули лицом в спину дикобраза.

– Никки!!! – в ужасе закричала Леда.

* * *

Несколькими минутами ранее Леда Дилэйн находилась в своем кабинете, обрабатывала разбитую коленку Клары.

– Будет большой синяк, – с сожалением предупредила Леда сестренку.

– Ничего страшного. Переживу, – улыбнулась Клара, зажмуриваясь всякий раз, когда Леда прикасалась к ее раненой коже ватным шариком, смоченным в спирте.

– Клара, ну когда ты перестанешь дурачиться? Такое ощущение, что у меня не сестра, а брат.

– Это все пустяки.

– Шрамы останутся.

– Шрамы – это памятники боли, которую удалось преодолеть.

Леда с изумлением уставилась на сестру.

– Ничего себе! Откуда цитата?

– Сама придумала.

«Как быстро повзрослел мой белобрысый, неряшливый ангелок», – подумала Леда, улыбнувшись.

– Леда, можно я на эти выходные останусь в школе?

– Можно, конечно. А почему ты не хочешь поехать домой?

– Я не могу там находиться…

– Что мать опять натворила?

– Мама ни при чем. Это Никки. Она поцеловалась с Гаспаром… Мама застукала их, его выгнала из дома, с ней больше не разговаривает, постоянно плачет и много пьет. Это невыносимо, – сколько печали было в глазах Клары!

Леда побежала в учебный корпус старших. Ей не терпелось вызвать Никки на серьезный разговор. Начался перерыв, и в коридорах было полно учениц. Леда с растерянным видом исследовала практически все закоулки школы, но ее попытки найти сестру долгое время были тщетными. Вдруг в толпе у танцевального зала она увидела Калантию.

– Калли, привет! Где я могу найти Никки?

– Они с Дианой пошли в сторону библиотеки.

– Спасибо!

Леда побежала к библиотеке. В этой части корпуса было уже не так многолюдно. Леда остановилась у лестницы, ведущей ко входу в библиотеку, услышав голос сестры.

– …Господь, конечно, уже постарался за меня, но я кое-что добавлю.

– Никки!!! – закричала Леда, увидев, как ее младшая сестра, точно свирепое животное, стращает несчастную девушку.