Юность подарит первые шрамы

– Весомая причина, – усмехнулась миссис Фрай.

– Сафира, выслушайте меня! И отнеситесь к моим словам серьезно! Вы – единственный человек, который может помочь мне.

– Ты сейчас делаешь заказ на человека, который стоит между Парламентом и Правительством! Ты либо надышалась той химией, что я даю тебе для уборки, либо у тебя проблемы с головой на генном уровне!

– Он насилует свою дочь!!! – закричала Калли. Сафира испуганно-вопросительно воззрилась на нее. – Несколько дней назад я спасла ей жизнь. Бронсон избил ее с особой жестокостью! У нее произошел выкидыш… И это был его ребенок. – Калли приготовила речь более связную, внятную, но ее эмоции оказались сильнее. Все мысли сбились в кучу. Но потом, когда она заметила, что Сафира теперь уже точно неравнодушна к ее словам, Калли успокоилась и рассказала все подробности, которыми с ней поделилась Элеттра, доказала, почему Бронсон заслуживает смерти. – …Я понимаю, почему она все это время молчала. Если бы со мной произошло то же самое, я вряд ли бы нашла силы, чтобы признаться кому-то. Да и какой смысл? Когда у человека есть власть – страх ему неведом. А если ты будешь кричать о помощи – тебя никто не услышит. Или услышит, но не поймет и даже осудит. Люди… Нам проще закрыть глаза на ужасы, чем бороться с ними.

– Я готова решить этот вопрос, – заявила Сафира, дослушав историю Калли. – Но ты ведь понимаешь, что я очень рискую?

– Конечно…

– Бронсон Кинг – это огромная гора, и ты предлагаешь мне превратить ее в пыль.

– Я все понимаю. Сколько нужно заплатить?

– Двести тысяч.

Калли подошла к столу Сафиры и положила деньги, которые она все это время держала в кармане своей униформы.

– Это все, что у меня есть, – и это была чистая правда. На столе лежали все деньги, что Калли заработала благодаря Сафире. Деньги, которыми она должна была расплатиться за учебу в «Греджерс». За жизнь, которую она так боялась потерять…

– Здесь меньше половины.

– Пусть это будет авансом. Клянусь, я отдам всю сумму.

– Когда вся сумма будет лежать на моем столе, тогда и поговорим, – отрезала Сафира.

– Нет, Сафира! Элеттре нужно немедленно помочь! Потом будет поздно…

– Да, ситуация чудовищная, и мне очень жаль девушку. Но я не собираюсь рисковать за эти гроши!

Калли молча, не замечая струящихся слез, капающих с ее щек на стол Сафиры, забрала деньги и направилась к двери. Во всяком случае, она попыталась. Ей не за что себя упрекнуть. Но все же… Калли была разочарована в себе и убеждена, что ответственность за то, что произойдет с Элеттрой, полностью лежит на ней. Как теперь с этим жить? Неизвестно. И до чего же жизнь – сложная штука! Сначала Калли осуждала Сафиру за то, что та зарабатывала на пропитание, убивая людей, а теперь… ненавидит ее за то, что она отказывается убить человека. Подумать только!

– Калантия. – Калли обернулась. – Я сделаю это.

– Правда? – от радости Калли еще сильнее расплакалась.

– Только ты будешь мне должна.

– Конечно! Я расплачусь! Я все отработаю! – Калли подбежала к столу и снова вывалила на него все свои сбережения.

– Возможно, я возьму не только деньгами.

– Не только?.. Не понимаю.

– Потом поговорим об этом. Ты согласна?

– Да, – тихо ответила Калли. В этот момент ей показалось, что она добровольно вошла в горящий дом, зная, что уже не выберется из него живой.

– Подумай хорошенько, Калантия. Ты сейчас на эмоциях и, боюсь, не понимаешь, какие последствия тебя ждут, если согласишься на эту сделку. Я убью Бронсона Кинга, но взамен… тебе придется изменить свою жизнь. Нужно ли тебе это? – Сафира не отрывала взгляд от напуганной Калли. – Справишься ли ты?

Глава 47

Для того чтобы определить, насколько у Кармэл Дилэйн нарушено душевное равновесие, было три критерия: 1 – она перестала общаться с кем-либо, кроме своих дочерей; 2 – много пила, но при этом старалась поддерживать порядок в доме и хоть изредка, но проявлять интерес к жизни ее дочек; 3 – она вообще ни с кем не разговаривала, не выходила из комнаты и пила, пила, пила… Но перед тем как полностью погрузиться в затворничество, Кармэл вызывала Гэйлорда – немолодой мужчина, «дворецкий до мозга костей», так его характеризовала Кармэл, – что работал в доме Дилэйн более десяти лет.

Третий критерий был самым опасным. Появление Гэйлорда в доме означало, что Кармэл совсем плохо, и если вовремя не помочь ей, то все закончится весьма печально.

Именно поэтому Гэйлорд был вынужден сообщить Леде о том, что творится с ее матерью.

– Мисс Дилэйн, спасибо, что приехали. – Гэйлорд был насказано рад, что Леда откликнулась на его призыв о помощи.

– Где она?

– В своей спальне.

Несмотря на то, что дом четы Дилэйн был настолько огромен, что в нем можно было запросто заблудиться, любой человек, что впервые оказался в нем, смог бы с легкостью отыскать спальню хозяйки дома – возле ее двери стояли поднос с нетронутой едой, несколько переполненных пепельниц и пять пустых бутылок из-под вина. Все сигнализировало о том, что за дверью этой комнаты находится человек в крайне тяжелом расположении духа.

Леда осторожно постучала.