Юность Поллианны

— Да, Джимми, я люблю тебя. — Руки его напряглись и готовы были опять прижать её, но в лице её был запрет. — Я очень люблю тебя. Но я никогда не смогу быть счастлива с тобой… Джимми, неужели ты не видишь? Вначале я должна знать, что я свободна.

— Вздор, Поллианна! Ну конечно, ты свободна! — глаза у Джимми опять загорелись.

Поллианна покачала головой.

— Нет, Джимми. Разве ты не видишь? Раньше мама разбила его сердце… моя мама. Все эти годы он жил одиноко, не знал любви. Если он теперь придёт ко мне и предложит, чтобы я восполнила всё это, я должна буду согласиться. Его я не могу отвергнуть, понимаешь?

Джимми не понимал, он просто не мог понять и не собирался, несмотря на то, что Поллианна умоляла и доказывала со слезами. Она тоже не уступала, ласково и мягко она противилась и, несмотря на боль и раздражение, он чувствовал себя почти утешенным.

— Джимми, дорогой, — наконец сказала Поллианна. — Мы просто должны подождать. Надеюсь, он не интересуется мной, и я… я просто не верю, что он меня любит. Но вначале я должна узнать. Мы должны подождать, пока не узнаем, Джимми, пока всё не узнаем.

Этому плану пришлось подчиниться, хотя сердце и противилось.

— Хорошо, моя радость. Конечно, я должен остаться с тем, что ты сказала, — в отчаянии произнёс он. — Я думаю, ни один мужчина не дожидался, пока девушка, которую он любит и которая любит его, не узнает, не влюблён ли в неё другой.

— Да, да, но ни один мужчина не любил сперва её маму, — вздохнула Поллианна, и лицо её стало очень грустным.

— Прекрасно, я вернусь в Бостон, — согласился Джимми. — Но не думай, что я отступлю. Теперь-то я знаю, что ты меня любишь! — закончил он с таким видом, что она отошла подальше.

ДЖОН ПЕНДЛТОН ПОВЕРНУЛ КЛЮЧ

Джимми вернулся в Бостон, терзаемый раздражением и счастьем, надеждой и бунтом. В Белдингсвилле он оставил девушку, которая была едва ли в меньшем возбуждении. Поллианна, охваченная трепетным счастьем от сознания, что Джимми любит её, содрогалась от ужаса при мысли о любви Джона Пендлтона. Поэтому не было и мгновения радости, которое бы не сопровождалось болью и страхом.

К счастью для всех страдальцев, муки эти длились недолго. Так уж случилось, что ключ к ситуации находился у Джона Пендлтона. Не прошло и недели после неожиданного посещения Джимми, как он повернул этот ключ и дверь широко распахнулась.

В четверг, ближе к вечеру, Джон Пендлтон зашёл навестить Поллианну. Получилось так же, как и у Джимми — он увидел её в саду и направился прямо к ней.

Поллианна, взглянув ему в лицо, вдруг почувствовала, как сердце её сжалось.

«Идёт… идёт…» — вздрогнула она и невольно отвернулась, как будто хотела убежать.

— Поллианна, подожди минутку, пожалуйста! — крикнул он, ускоряя шаги. — Тебя я и хочу видеть! Можем мы посидеть здесь? — спросил он, поворачиваясь к беседке. — Я должен поговорить с тобой.

— К-как же, конечно, — ответила Поллианна с деланной весёлостью. Она знала, что краснеет, а ей особенно не хотелось сейчас краснеть. Легче от того, что она согласилась с ним посидеть в беседке, ей не стало. Беседка была священным местом, связанным с милыми воспоминаниями. «И только подумать, что это произойдёт здесь… здесь!» — она содрогнулась при одной мысли об этом, но вслух весело сказала: — Сегодня прекрасный вечер, правда?

Ответа не последовало. Джон Пендлтон вошёл в беседку и тяжело опустился на плетёный стул, даже не дождавшись, пока сядет Поллианна. Для него это было очень необычно. Поллианна, украдкой бросив на него нервный взгляд, вдруг увидела его таким недовольным и неумолимым, что моментально вспомнила это же выражение в своём далёком детстве и непроизвольно вскрикнула.

Джон Пендлтон не обратил на это внимания. Он был поглощён своими мыслями. Наконец он поднял голову и мрачно посмотрел в недоумевающие глаза.

— Поллианна…

— Да, мистер Пендлтон.

— Ты помнишь, каким я был много лет назад, когда ты впервые меня встретила?

— Д-да, я… д-думаю, что помню.

— Приятный человек, да?

Несмотря на всё своё волнение, Поллианна слабо улыбнулась.

— Вы… вы мне нравились. — Только услышав эти слова, она поняла, что они могут значить. Ей захотелось вернуть их обратно или исправить, и она чуть не добавила: «Я имела в виду, вы мне нравились тогда!» — но вовремя остановилась. С замиранием сердца она ждала следующих слов, которые не замедлили последовать.

— Я знаю, спасибо. Это меня и спасло. Я часто думаю, Поллианна, поняла ли ты, что твоя детская любовь и вера сделали для меня?

Поллианна смущённо запротестовала, но, улыбаясь, он остановил её.

— Да, ты меня спасла. Ты, и никто другой. Интересно, помнишь ли ты и другое, — продолжал он после минутного молчания, во время которого Поллианна украдкой поглядывала на дверь. — Интересно, помнишь ли ты, как я однажды сказал тебе, что ничто, кроме женской руки и присутствия ребёнка, не может сделать жилище домом?

Поллианна почувствовала, как кровь хлынула ей в лицо.

— Д-да… н-нет… то есть помню, — проговорила она. — Но я… я не думаю, что это всегда так. Я хотела сказать, что… что ваш дом теперь… очень хороший и…