Юность Розы (сборник)

Доверие дяди чрезвычайно утешило Розу. После минутного молчания она вновь заговорила, смущенно улыбаясь и прикрывая перчаткой покрасневшие щеки:

– Дядя, если уж мне суждено иметь поклонников, хотелось бы, чтоб они были хотя бы интересными людьми. Как я могу любить или уважать мужчин, которые так странно ведут себя и притом воображают, что женщина должна считать за честь, если они предложат ей свою руку? Сердце теперь не в моде, а потому они и не вспоминают о нем.

– Ага! Вот в чем горе-то! У нас, оказывается, появились сердечные страдания? – доктор Алек обрадовался тому, что Розу развеселила и заинтересовала новая тема разговора. В душе он был старым романтиком, в чем честно себе признавался.

Роза отложила в сторону перчатку и глядела на нее с забавной смесью веселости и отвращения.

– Дядя, это ужасно стыдно! Я давно хотела с вами поделиться, но не решалась. Хвастаться такими вещами я не привыкла, к тому же все это так глупо, что не стоит и обсуждать. Но, может быть, все-таки нужно рассказать вам: вы имеете право выбрать для меня будущего мужа, и я должна вас послушаться, – прибавила она, стараясь принять покорный вид.

– Расскажи, во всяком случае. Разве я не сохранял твои тайны и не давал хороших советов, как образцовый опекун? У тебя должен быть наперсник, а где же ты найдешь лучшего, чем я? – спросил он, указывая на свое сердце.

– Конечно, нигде. Я вам все расскажу, но не называя имен. Я боюсь, что вы рассердитесь. Вы всегда сердились, если кто-нибудь мне досаждал, – начала Роза, радуясь возможности посекретничать с дядей, который в последнее время больше держался в отдалении. – Вы прививали мне несколько старомодные понятия, а потому я была совсем не подготовлена к тому, что молодые люди станут выражать свои чувства без малейшего стеснения, где угодно, с помощью ужимок, улыбочек и сладких речей. Я считала, что признание в любви – это красиво и трогательно, но этого вовсе нет. Они смешат меня, вместо того чтобы трогать, бесят, вместо того чтобы радовать, и я сейчас же все забываю. Представьте, дядя: один глупый малый сделал мне предложение после того, как мы виделись друг с другом не более шести раз. Он весь в долгах, и этим объясняется его поспешность, – говоря это, Роза отряхивала свои пальцы, как будто запачкала их.

– Я знаю, о ком ты говоришь, и ожидал, что он так поступит, – заметил дядя Алек, пожав плечами.

– Вы все видите и знаете, значит, не стоит и продолжать.

– Нет, нет, пожалуйста! Я больше не буду угадывать.

– Хорошо. Другой стал передо мной на колени в оранжерее миссис Ван, мужественно доказывая свою страсть, потому что огромный кактус колол его во все время признания. Китти застала его в этой позе, и я не смогла удержаться от смеха. С тех пор он возненавидел меня.

Доктор не смог сдержать громкого хохота, и Роза тотчас к нему присоединилась. К этому эпизоду нельзя было отнестись серьезно, даже сильное чувство не оправдывало его нелепости.

– Третий прислал мне стихи собственного сочинения, от которых так разило Байроном, что мне сразу захотелось покрасить волосы в рыжий цвет и поменять имя [36] . Не рассчитывайте прочесть – я их сожгла, а бедный парень скоро утешился Эммой. Но хуже всех был один джентльмен, который начал объясняться в любви публично и сделал мне предложение во время танцев. Обычно я танцую вальс только с нашими мальчиками, но в тот вечер изменила своему правилу, потому что девицы стали смеяться и называть меня ханжой. Теперь мне безразличны их насмешки, я не стану больше слушать их, потому что считаю себя правой. Но я чувствую, что заслужила неуважительное отношение к себе этого господина.

– Это все? – спросил дядя, начиная понемногу свирепеть при мысли о том, что его дорогая девочка была вынуждена выслушивать наглые признания поклонника прямо во время танца.

– Был еще один, но о нем я не буду рассказывать, потому что он действительно очень страдал и испытывал ко мне серьезные чувства. Я старалась быть с ним любезна, насколько могла. Я еще очень неопытна в подобных вещах, поэтому огорчилась и отнеслась к его любви с большим уважением.

Голос Розы мало-помалу понижался и под конец перешел в шепот. Доктор сочувственно склонил голову, а затем подошел к Розе, приподнял ее лицо за подбородок и, внимательно вглядываясь в глаза племянницы, спросил:

– Хочешь жить так еще три месяца?

– Я отвечу вам на этот вопрос в Новый год, дядя.

– Хорошо. Старайся вести свой корабль прямым курсом, мой маленький капитан. Если же впереди покажутся рифы, зови на мостик своего первого помощника.

– Есть, сэр! Я буду помнить об этом.

Глава V Прекрасный принц

Старая перчатка была забыта и валялась на полу, а Роза сидела в глубокой задумчивости, когда в зале послышались быстрые шаги и чей-то звучный голос запел:

По нашей улице он шел

Близ дома моего,

А из окна красотка Мэг

Глазела на него [37] …

Роза тут же подхватила песню: