Юность уходит в бой

— Не понимаю, из-за чего паника? Надеюсь, в ближайшие два дня вы сумеете осмотреть всех больных. В первый батальон приедет мой заместитель товарищ Ефимов и поможет. А теперь главное. Наши батальонные медицинские пункты похожи на небольшие стационарные больницы. А они должны быть такими, чтобы по тревоге могли за три — пять минут свернуться и тронуться в путь. Надо освободиться от всего лишнего. В то же время имейте в виду, что в большинстве случаев вам придется действовать самостоятельно, порой без надежды на скорую помощь медикаментами и медицинским оборудованием. Прошу поэтому продумать, как лучше обеспечить нормальную работу медпунктов в любых условиях. Свои соображения доложите завтра в десять ноль-ноль.

Освободиться от всего лишнего, но иметь все: взвесить и доложить! Сказано хорошо, но как это сделать? Стрельников и Назаров, опустив голову, морщили лоб. Крепко задумался и я.

Помог своим выступлением военком полка Стехов. [16]

— Задача сложная и ответственная, — сказал он, — но важно не теряться. Горячку пороть тоже незачем. Есть такое латинское выражение: «фестина лента» — «спеши медленно». Вот и действуйте — энергично, но без торопливости...

Кажется, ничего особенного Стехов не сказал. Но лица у Стрельникова и Назарова сразу повеселели. Мы поняли: поставленная задача выполнима.

Сергей Трофимович Стехов умел вселять уверенность в людей. Мне, не знавшему с детства отца, он показался самым родным человеком. А этот родной человек, вдруг обратившись ко мне, заметил:

— На вашем медицинском пункте я недавно видел упакованные мешки и ящики с какими-то латинскими знаками. Это что, излишки?

— Нет, — смущенно ответил я. — Это мы уложили то, что придется взять по тревоге.

— Почему же вы никому не доложили о своем намерении? — спросил Стехов. — Надо советоваться. Пришла в голову хорошая мысль — не таись, расскажи товарищу. Придумали вы неплохо, а если бы все вместе поразмыслили, нашли бы и лучший вариант.

Я вовсе не собирался таиться — составил комплекты, и все. Но в словах военкома была неотразимая логика.

В помещение вошел статный человек с круглым лицом и бритой головой. Мы встали. Командир полка майор Иванов жестом руки разрешил нам сесть. Обращаясь к военкому и начальнику службы, шутливо заметил:

— Вдвоем на медицину насели. То-то я уже на крыльце почувствовал: камфорой пахнет. Значит, выжали соки из медицины! — Потом сказал Стехову: — Пойдем начальство встречать. Из штаба звонили.

Совещание тут же закончилось. Чтобы поскорее добраться до батальона, я решил поехать на мотоцикле. Отвезти меня вызвался мотогонщик Эдуард по фамилии Соломон. Ездить с ним страшновато.

У ворот стояли командир полка и военком. Прощаясь со мной, Стехов напомнил:

— По вашему батальону будут равняться. Вы — коммунист и дипломированный врач. Понятно?

— Ясно, — ответил я и как-то машинально добавил: — Не очень понятен начальник службы... Формалист. [17]

Стехов весело подмигнул командиру полка:

— Видал, Сергей Вячеславович, какая молодежь пошла! Чуть что — и ярлык прилепят. Формалист, сухарь, а то еще и солдафоном назовут. Каково? Того и гляди, за нас с тобой возьмутся!

Майор Иванов заразительно рассмеялся:

— Пусть попробуют! Я только с виду добрый... А вообще-то с докторами спорить опасно: такую дадут медицинскую характеристику, что и на русский язык не переведешь. У меня вот, например, вес ниже нормы, пяти килограммов не достает. А один знакомый врач утверждал, что по конституции я — пикник и, следовательно, склонен к ожирению. Так и сказал: если живым останусь, обязательно растолстею. Вот оракул-то!

Взглянув на стройную фигуру майора, на его стянутую ремнем тонкую талию, я тоже недоверчиво отнесся к предсказаниям упомянутого им врача. Но спустя много лет, когда мы снова встретились с этим обаятельным человеком, я с трудом заключил его в объятия: «оракул» оказался прав.

— С вашим мнением о начальнике медслужбы я не согласен, — сказал Стехов, и лицо его стало серьезным. — Он очень сдержан, это верно, но не сухарь. Сучков и специалист очень грамотный, и любит военную службу. А знать уставы в армии необходимо даже специалистам-медикам. Да, — вдруг без всякого перехода спросил военком, — вы знаете, что в медчасти бригады служит врач Давыдова? Болгарка.

— Знаю, это моя жена, — поспешно ответил я, усаживаясь на второе сиденье за спиной мотоциклиста.

— Часто навещаете?

Мне сразу вспомнились слова начальника службы о том, что муж и жена не должны служить вместе, и я ответил:

— Не очень.

— Не очень... — задумчиво повторил военком. — Да... война...

Согласно кивнув головой, я с огорчением подумал, что и сегодня мне не удастся заехать в Строитель и повидаться с Верой. Надо было спешить к себе, в батальон, который с минуты на минуту ожидал отправки на фронт.