Юность уходит в бой

Долго лежали лыжники, выжидая удобного момента. Наконец он наступил. На мосту послышались окрики, шаги, покашливание. После успешного боя с партизанами охранники явно успокоились и не ожидали нового нападения на мост.

Не теряя ни секунды, три смельчака приступили к делу. Их здорово выручила спортивная закалка. Упершись ногами в лед, борец Федя Бухман ловко поднял на плечи младшего сержанта Мадея. По спинам товарищей, точно кошка, вскарабкался цирковой акробат Михаил Семенов. В тени высокой железобетонной опоры возникла необычная пирамида. Наибольшая нагрузка [163] выпала на долю Феди. На плечах он держал двух парней, а на шее висели три вещевых мешка, набитых взрывчаткой. Кроме того, он еще передавал тол Кондратию. А Семенов уже закладывал взрывчатку в нишу.

Наконец был уложен последний кусок тола и мина с капсюлем-детонатором. Мадей, укрывшись мешком, щелкнул зажигалкой. Шустрый огонек, совершенно невидимый с моста, побежал по бикфордову шнуру.

Бойцы бесшумно отползли в укрытие, встали на лыжи и отправились в обратный путь. Когда они подошли к лесу, позади раздался мощный взрыв.

В ту же ночь взвод лейтенанта Головина и группа партизан из отряда Золотухина совершили налет на железнодорожную станцию Людиново. Перебив охрану, она подорвали шесть железнодорожных стрелок, восемнадцатиметровый мост и на протяжении трех километров повредили железнодорожное полотно. Одновременно группа в составе Ерофеева, Садовникова и Баранова взорвала железнодорожный мост близ станции Бетлица.

* * *

Начало апреля ознаменовалось новыми диверсиями на шоссейных и железных дорогах. Теперь отряд действовал небольшими группами, так как с наступлением весенней распутицы стало трудно передвигаться. Главные удары наносились по коммуникациям противника на участке Киров — Людиново — Жиздра. Здесь шло усиленное сосредоточение вражеских войск.

Несмотря на распутицу и плотность вражеской обороны, живая связь с Большой землей не прекратилась. В середине апреля за линией фронта в штабах 16-й и 10-й армий побывали группы Ерофеева и Софонова. Бойцы Михаила Ерофеева принесли с собой много боеприпасов и медикаментов. Это снова проявил о нас заботу член Военного совета Лобачев. Лейтенант Софонов передал в штаб 10-й армии важные сведения о Сещенском аэродроме и новые пароли для связи с агентурной группой, которую он создал.

Однако не все у нас шло гладко, случались и неприятности. Неудачно вначале сложился, например, розыск одного из наших отрядов, который так же, как и мы, перешел линию фронта. В радиограмме, полученной с Большой земли, говорилось, что он находится где-то в [164] районе Брянска в тяжелом состоянии: большинство бойцов получили в пути обморожения. На розыски отряда лейтенанта Чупеева отправилась специальная группа — Леонид Митропольский, Григорий Ермолаев и Михаил Шурупов. Через неделю они вернулись, удрученные неудачей. На них жалко было смотреть. Заслуженный мастер спорта Митропольский осунулся, словно после тяжелой болезни. А ведь обычно он мог легко отшагать за сутки шестьдесят километров, выполнить задание и как ни в чем не бывало вернуться. Не лучше выглядел и известный стайер мастер спорта Ермолаев. А Михаил Шурупов совсем обессилел. Даже он, коренной житель Брянщины, на этот раз не сумел найти участок для переправы через Болву, которая вышла из берегов и соединилась с болотом. Да если бы они и перебрались на другой берег, им было бы очень нелегко отыскать небольшой отряд, затерянный в бескрайних Брянских лесах.

В пути бойцы узнали лишь подробности гибели мастеров спорта Валентина Фролова и Бориса Газаева. Направляясь на задание в Брянск, спортсмены остановились на ночлег в лесной землянке близ Любохны. А утром их внезапно окружили фашисты. В течение двух часов жители поселка слышали перестрелку и взрывы гранат. Потом, когда кончился бой, они видели, как гитлеровцы провели по улице рослого человека, который сильно хромал. По описанию это мог быть Борис Газаев. Никто из нас не склонен был думать, что борец тяжелого веса, чемпион Москвы сам поднял руки. Скорее всего, его схватили, когда он получил ранение. Валентина Фролова, павшего смертью героя, жители Любохны похоронили возле лесной землянки.

На розыски отряда Чупеева капитан Шестаков направил новую группу — Федора Бухмана и Сергея Константинова с разведчиками Сергеем Дворецким и Павлом Барановым, которые хорошо знали свою Брянщину.

— Разрешите и мне, товарищ командир, — попросил Митропольский.

— Ты же еле на ногах стоишь! — возразил капитан. — Отдохнешь немного — и догонишь их.

— Разрешите сейчас!

В его голосе было столько мольбы, что командир не выдержал.

— Ладно, собирайся, — махнул он рукой. [165]

Среди нас не было человека, которого бы не волновала судьба товарищей, попавших в беду. Лейтенанта Андрея Чупеева многие хорошо знали. Вместе с нами он воевал под Москвой...

Распутица осложнила боевую и разведывательно-диверсионную деятельность отряда. Болота стали непроходимыми. Из-за бездорожья заметно ослабла и активность партизан, находившихся в Дятьковских лесах.