Юность воина

— Ну да, — рассмеялся Николас, — странно, что я ждал, что ты мне ответные монологи примешься закатывать? Я так и не разобрался, кто ты есть. Имечко какое-то странное, ну да не мое дело. Одно усвоил твердо — ты чудовище неглупое. Пожалуй, поумнее собаки будешь.

Зверь тряхнул большой башкой и выразительно облизался.

— Ага, — довольно сказал Николас, — ты их презираешь. И жрешь? А здесь тоже перекусить? Мало в лесу живности, что ли! Все-таки я прав. Намного больше понимаешь какой домашней скотины. Ну и правильно. Настоящий хищник должен иметь в голове множество идей и прекрасно соображать. Охотиться сложнее, чем травку жевать. Так-так. Будем считать, ты мне нечто сообщить желаешь. Ага, впереди опасность?

— Кхе, — издал зверь странный звук.

— Это да?

— Кхе.

— Уже проще. Рысь, кабан, лось?

Никакой реакции.

— Вообще зверь?

Визи тяжко вздохнул и отвернулся.

— Похоже, нет. Про зверя ты бы не стал беспокоиться. Или стал? Надо бы расспросить Блора. Выходит, люди?

— Кхе.

— Далеко? Так, похоже, сколько в лиге шагов или полет стрелы — это сложно. Много?

Опять молчание.

— Два, три, четыре, пять…

— Кхе.

— Вооруженные? Да, да, я понимаю, — не дождавшись ответа, согласился Николас. — Пятеро — по-любому неприятно. Я тебе очень благодарен за известие. С меня большой кусок мяса, кто бы они ни были. Ты что дальше собираешься делать, сопровождать или гулять в своих интересах?

Зверь поднялся и одним прыжком исчез в кустах справа. Николас прислушался и мысленно плюнул. Опыт действий в лесу у него имелся, пусть и применять до сих пор не приходилось, но зверя он не слышал. Тот не шел, а стелился над землей, умудряясь не шуршать листьями и травой при всем своем немалом весе.

Так и не понял, ушел или где-то рядом. На всякий случай особо рассчитывать на помощь не стоит. И так сделал много больше положенного. Уж охранять меня своего Визи Блор точно не посылал. Ему не стали объяснять причину, зачем удалился от остальных. Не из недоверия. Никто, кроме Антона и Джеки, не в курсе.

Николас подумал. Потом еще подумал. Либо ему не пришла удача, либо он раньше времени получил разыскиваемое. Конечно, предпочтительней второе, однако выяснить это имеется всего-навсего один способ. Повернулся в сторону дороги и издал крик. Он очень старался, и вышло практически идеально — «крикрикри-кри», и в конце рулада заканчивается своеобразной длительной нотой «люууэ-э».

Для старого высокоствольного леса осенью такой дикий вой, всерьез пугающий городских людей, достаточно обычен. Самый обыкновенный черный дятел. По размерам он вдвое крупней пестрого и встречается не так часто. Но главное — это герб его рода. Черный, с ярко-красными перьями, напоминающими шапочку, птица достаточно оригинальна и в обычный набор эмблем и гербов фемов не входит.

Так уж пожелал его отец, не отказавшийся от родного тотема. О гербах и знаменах северяне имеют очень смутное понятие и до появления дружины в Кнауте замечательно обходились без них.

Подождал несколько минут и повторил крик, с неудовольствием отметив першение в горле. Отвык. Второй раз вышло заметно хуже. Опять тишина. Нет ответного знака.

— Отвратительно изображаешь несчастную птицу, — произнес внушительный голос из-за спины.

Николас резко обернулся, выхватывая меч из ножен.

— Резвый какой, — удивился еще один, уже спереди.

— Смотри не порежься, — поддержал третий, заржав не хуже лошади.

— Давайте, выходите, а то я решу — пятеро одного испугались.

— Неужели определил всех? — удивился первый голос. — Надо же. Не забыл вдали от наших мест лесную науку.

Все-таки пятеро, сделал вывод приезжий. А вот Визи и они не учуяли. Опасный зверюга.

— Не, — насмешливо сказал второй, — убивать не станем. Выпорем.

— Жизнь наша очень похожа на весы торговца, — ответил Николас, — равновесие если и наступает, то на мгновение. Обычно скачет туда-сюда. То счастья полный человек, то горе на плечо садится. Но вот бить меня не стоит. Кровью умоетесь.

— Болтать красно ты не разучился, — одобрительно признал появившийся открыто воин. На поясе северной работы клинок, за спиной лук и колчан со стрелами. Он уже был стар, и лицо избороздили морщины. Тем не менее глаза по-прежнему смотрели зорко, руки оставались крепкими, а волосы светлыми были еще в юности, как и у всех остальных из его рода. Седины не заметно. — Как насчет скрестить мечи?

— Я пришел вас позвать слегка подраться, — спешиваясь, сознался Николас.

— Это по-родственному, — обнимая его, вскричал пришелец. — Пригласить позвенеть клинками — это сын Хельга. Его кровь!

— Воин тебя не забывает, дядька Энунд, здоровья как у тура.

Фактически тот по имперским законам никаким дядькой ему не приходился. Родство достаточно сомнительное — сын дочери брата шурина. У гелонцев вполне ближник. Он и на деле доказывал неоднократно, что не пустой звук родственные связи.

— А и потомство неплохое, — гордо провозгласил в ответ дядька. — Восемь парней, один другого лучше.

Двух девок он привычно не посчитал, даром что они из папы веревки вили. На людях Энунд никому бы не позволил себя заподозрить в излишнем внимании к младшеньким.