Юность Златовласки

Внутри опрятно и тесноты особой нет. Добротные печи, пол деревянный. Зажиточности не ощущается, но и признаков нищеты обнаружить не удается. Жители неприветливые мрачные, занятые своими делами, всегда кормили Варю тем, что ели сами. Похлебки, рагу, каши здесь варить умеют, и знают, как картошечку постным маслом сдабривать. Лучки-чесночки тоже понимают каким концом в рот запихивать. Сыром угощали нечасто, да и ладно. Не в восторге Варя от этого островатого, рассыпчатого, резко пахнущего вещества.

Плату с нее за кормежку не требовали, да она и не предлагала. Заранее выяснила, что обычай тут такой — сами едим, и все, кого видим, тоже едят. Поэтому одаривала хозяйских детишек. Пряничков с собой брала, засахаренных фруктов, изюму. Конфликта со старшими это не вызывало, а детвора, видно еще не вобравшая в себя родительской сдержанности, охотно рассказывала обо всем, что видела и о чем слышала, и как пройти короче, и почему нельзя сворачивать на правую тропинку…

Ни о чем с хозяйкой этой земли никто из ее арендаторов поговорить не пытался. Ни вопросов к ней, ни жалоб, ни ходатайств. Стальной народ. Горцы. А земли, годной для пашни здесь мало. Пастбища скудны и не особо просторны. Даже для огородов клочки умеренно наклонной поверхности, покрытой почвой — проблема. На грядках тесно, сорнякам головы поднять не дают, выдергивают, как только покажутся. В общем, пространства много, а кормиться негде.

И это в полусотне километров от бескрайних лесных просторов Бурого Эрвина. Дремучих чащ, где кишит жизнь, где в реках плещет рыба, а на полянках можно прокормить неисчислимые стада молочных коров. Где слой легкой лесной почвы толст и охотно откликнется обильным урожаем на усилия земледельца. Варя даже присела на камушек, осознав нелепость ситуации.

Крестьяне — люди свободные. Дома и земля под ними — их собственность. Вот! Собственность! Потому и сидят на месте, что не могут бросить родное, от предков доставшееся.

Просмотрев счета и договоры, Варя еще лучше поняла основу устойчивости этой крайне эффективной с в условиях скудных природных ресурсов системы хозяйствования. Часть арендаторов расплачивалась с землевладельцем оброком. Молоко и яйца в замок поступали самые свежие. И другие продукты. Их ежедневно потребное количество было выверено веками практики и давало обитателям господского дома отличное пропитание. Остальные, необрочные, арендаторы расплачивались барщиной — один день в неделю отрабатывался на графских каменоломнях. Доход от продажи строительных блоков и плит и составлял основу благополучия землевладельца. Правда, само это благосостояние тоже было скромным. Вернее экономным, скорее рачительным. Внучки носили кружева, сплетенные собственными бабушками, фамильные мечи и доспехи передавались от отца к сыну. Скромное достоинство — что еще скажешь. Вписаться в эту схему было несложно.

Проблему неравного общения даже не почувствовала. Почтительность выглядела как вежливость, обращение «Ваша светлость» — не трогало никаких струнок души. В пределах замка она была дома, отчуждения не возникло ни на мгновение. В вечерние часы, которые она проводила в библиотеке, ее не тревожили. Стакан простокваши перед сном ждал в буфетной, накрытый маленькой пресной лепешкой с сыром, а теплая вода в кувшине — в туалетной, рядом со спальней.

Спокойная размеренная жизнь не помешала Варе осмотреть каждый камушек, каждую дощечку во всех помещениях замка. Она отлично знала в каждый момент времени, кто из прислуги, где и чем занимается, и, соответственно, где в это время она останется одна. Ультазвуковыми и электромагнитными зондами она терпеливо обшаривала все участки, вызвавшие хотя бы малейшее подозрение. Отыскала старые осиные гнезда за облицовкой, засохших пауков под драпировкой, гвоздь, оброненный за панель строителем еще в тот период, когда ее прабабушки и прадедушки не было на свете.

Конечно, в библиотеке и смежных с ней помещениях это прочесывание было произведено многократно. Нашлась оловянная пуговица под половицей, и обломанный кончик ножа между полкой и стенкой шкафа. Несколько сухих дубовых листиков, занесенных в щель меду стеной и конторкой. Прямым действием задача поиска неведомого источника информации не решалась. Права свекровь. Тут нужен иной подход. Какой? Попробуем догадаться.

Глава 14. Ученик аптекаря

— Тадеуш, ученик аптекаря из Лида, просит позволения показать Вашей Светлости лучшие кремы и помады собственного, господина аптекаря, приготовления. — Дворецкий выговорил это нараспев «с выражением». Варя еле усидела, сохраняя видимость спокойствия. Ей было достаточно первого слова. И она бы очень удивилась, если бы к ней прислали другого связного.