Юные дарования: Художник

      Я дождался когда она сядет в машину, посмотрит в зеркало и поедет. Затем одел шлем и поехал за ней. Я не собирался её преследовать, но не мог упустить случая погоняться за ней. Ведь она изо всех сил, пыталась угнать от меня на своём спортивном «Мерседесе», наивно полагая что это у неё получится, а у машины хватит на это сил. Когда она выехала за город, я прилично от неё отстал и погасил фары. Проследив, как она заехала в гараж с автоматическими воротами, вернулся в студию.

      Вооружившись кисточками, я сорвал пелену девственности с холста, первыми смелыми набросками. Как бы я хотел, чтобы сейчас здесь была Селена. Лишь вдумчивое погружение в живописание, увело меня на время от мыслей, о новой, прекрасной и таинственной девушке в чёрном. На рассвете, я на одну минутку прилёг на диван. Витая в творческом кураже, я на мгновение прикрыл глаза. Стоило мне их открыть, вокруг уже не было так светло. Солнечные лучи не наполняли студию. Вместо этого я, оказался в какой-то каменной башне. По высоте и размерам, она явно была больше, моего шестиэтажного дома.

      Сомнения что это сон ушли, потому что понимание момента осталось со мной. Каменный пол веял прохладой, на стенах висели горящие факелы. В центре зала стояли люди в рясах и с капюшонами на головах. Они проводили необычный ритуал.

– Здесь посторонние, – сказал главный, не отрываясь от своих действий. – Схватить его и заковать в цепи, пока мы не закончим.

      На меня пошёл высокий мужчина. Капюшон с его головы сдуло порывом ветра, вырвавшимся в окно, обнажив идеальную лысину.

– Как ты сюда проник? – спросил он меня.

– Зенон, мне говорил о таких вещах. Ты просто мой сон. Так что свали, пока я не отсёк твою глупую лысую голову, этим огненным мечом, – провёл я бравую тираду, словно стоял в театре на сцене и посмотрел на свою руку, обнаружив в ней длинную, толстую кисть, не менее метра.

      Лысый замер и открыл рот. Я же удивлённо, смотря на кисть в руке вместо огненного меча, вспомнил о Зеноне. Что же он мне врал насчёт материализации любого объекта. Я вообще-то меч заказывал. Я навёл кисть на лысого и тот натурально испугался, будто я навёл на него грозное стреляющее оружие.

– На колени, простолюдин! Я здесь не затем, чтобы усмирять своих слуг!

– Я не простолюдин, – стал оправдываться стоя на коленях лысый. – Я удостоен чести быть клириком при верховном жреце.

– Кто смеет прерывать нашу церемонию? – оторвался от своих дел верховный жрец, повышая голос.

– О, великий, творец утверждает, что проник сюда, чтобы провести церемонию лично, – повернулся к жрецу лысый с объяснениями.

– Да, но почему при творце нет мантии? Он в каком-то фиалковом халате для сна и босиком. Почему вместо жезла Света, у него в руках кисть?

– Не знаю? – почесал голову лысый. – Давайте спросим его самого, – он повернулся ко мне и снова открыл рот, но на этот раз в изумлении. – Но великий, на его шее медальон! Никаких сомнений, к нам пришёл творец, – лысый преклонил лоб к полу.

– Тогда, пусть покажет свою силу! – загорелся нехорошей идеей верховный жрец. – Схватите его. Все сразу!

Глава 3. Предсказание

– Ни шагу мерзавцы! – скорее от неожиданности, чем от ощущения собственных сил сказал я. – Иначе вы пожалеете! – мой голос стал предательски садиться. – Стоять! – никто стоять не собирался, засучив рукава клирики приближались. – Ах так! Так отведайте же жезла Света!

      Первому подошедшему с покрытым оспинами лицом, я от души дал черенком утолщающейся под конец кисти, как битой по голове. Он осел на пол и схватился за голову. Второму, я вписал уже с двух рук, словно играл в крикет. Попал по уху, отчего он взвыл и принялся уползать на коленях, держась за окровавленное ухо. Третьему я ткнул пушистой кистью в лицо. Когда он схватился за лицо, вытирать выступившие слезы, ударил ему по ноге. Последний противник был повергнут наземь. Лысый только оторвал голову от пола, но я грозно на него посмотрел и он опять уткнулся в пол.

– Всё приходится делать самому, – сказал верховный жрец, достав кинжал такой опасной длинны, что я заартачился на месте.

      Он сделал пару шагов и я сразу понял, что пользоваться он своим оружием умеет ловчее, чем я своей художественной битой. Вдруг по ноге моей пошла вибрация, а сквозь халат пошёл яркий, лазурный свет. На всю башню заиграла «Ave Maria» И.С.Баха – Гуно. Верховный жрец замер, открыл рот и сам встав на колени, сделал глубокий поклон.

      Я не смел взять телефон, пока он играл её. Мелодия играла громче и громче. Жрец расплакался, как ребёнок. Когда видишь плачущего мужчину в летах, проникаешься всей серьёзностью, вызванных сильных эмоции.

– Прости меня Творец. Ибо я был слеп, пред тобой. Я узрел твою силу и раскаиваюсь. Услышал твою божественную музыку и увидел ангельский Свет, идущие от твоего величия, – он откатил в мою сторону свой кинжал. – Покарай меня, если посчитаешь нужным, раз я того заслужил. Я не шелохнусь в ответ.