Юные садисты

– И где ее найти, эту Луизеллу?

– Тут живет, наверху. Работает надомницей, на машине вяжет.

– Где это – наверху?

– Тут, наверху, – повторил табачник. – Первый подъезд справа, второй этаж.

Дука и Ливия вышли, поднялись на второй, позвонили в дверь. Им открыл пожилой человек, дородный, рыжеватый, в рубашке с короткими рукавами, как будто стояло лето.

– Полиция.

Поскольку, несмотря на предъявленное удостоверение, хозяин явно не собирался впускать их в квартиру, Дука бесцеремонно отодвинул его плечом и вошел, освободив проход и для Ливии.

– Вы отец Луизеллы?

Человек, видимо, был не приучен подчиняться властям.

– А что? – спросил он, вызывающе глядя на них обоих.

– Да вот, хотим с ней поговорить, – вежливо ответил Дука.

– С какой стати? – произнес дородный, буравя их глазами.

Тут уж Дука утратил свою выстраданную вежливость.

– Ну хватит. Я спрашиваю, где твоя дочь?!

Ему даже не пришлось повышать голос: сама интонация в который раз оказала должное воздействие на собеседника.

– Да где ж ей быть? Вон она, работает. Действительно, где-то в глубине квартиры стрекотала вязальная машина. Дука сделал Ливии знак следовать за ним по направлению этого стрекотанья. В комнате было темно, за нервно стрекочущим аппаратом стояла миниатюрная белобрысая девица, окинувшая посетителей беспокойным и столь же неприветливым взглядом, как и у отца.

– К тебе, – сказал рыжий. – Из полиции.

– Она тоже из полиции? – хмуро обратилась девица к Дуке, указывая на Ливию.

– Если не возражаешь, – ответил Дука. – Выключи-ка машину и отвечай на вопросы. Ты знаешь Федерико Делль'Анджелетто?

– А что?

Ну и семейка! Вместо того чтобы давать ответы, задают вопросы.

– Я тебя спрашиваю, знаком ли тебе Федерико Делль'Анджелетто, а ты отвечай «да» или «нет», вопросы здесь я задаю.

Тон и на этот раз срабатывает.

– Ну, знаю.

– А еще я, кажется, велел выключить машину, – напомнил Дука. (Стрекотанье резко обрывается.) Так вот, я задам тебе один вопрос. Постарайся ответить правдиво, если хочешь помочь своему дружку, а станешь лгать – тем хуже для него и для тебя.

Взгляд у девицы был по-прежнему хмурый.

– Мне надо знать, был ли у Федерико еще кто-нибудь, кроме тебя. К примеру, женщина, на несколько лет его старше.

Она, не задумываясь, ответила:

– Нет.

– Не торопись, подумай хорошенько. Ты ведь знаешь, в этом возрасте у парней бывает и одна, и две, и три.

– Да хоть двадцать, мне-то что! – усмехнулась она.

– Тогда послушай, ты ведь знаешь и его друзей, правда?

– Кой-кого знаю.

– Кого, например?

– Этторе. Он часто приходил в бар играть с Федерико.

– Этторе, а по фамилии?

– Фамилию не помню. Ну тот, у которого отец сбежал из Югославии.

– Случайно не Этторе Еллусич? – спросил Дука. (Этторе Еллусич был среди участников убийства.)

– Да, вроде бы. – Девушка немного оттаяла. – Вот у него точно была старая подружка.

– Откуда ты знаешь?

Они вчетвером стояли в темной холодной комнате: он, Ливия, Луизелла и ее отец.

– Сам рассказывал. Она ему деньги давала, а он все в карты спускал. Жуткий картежник.

– И что Этторе говорил про эту женщину?

– Он называл ее «тетя».

– Как?

– Он говорил: тетя.

– Это я уже понял, а еще что говорил?

– Он говорил: тетя из Любляны – они земляки.

– Ну-ну! И как ее зовут, чем занимается?

– Как зовут – не знаю, он всегда говорил: «тетя из Любляны», и мы смеялись. А насчет работы вроде говорил: переводчица, что уж она там переводит – не знаю.

– Стало быть, она образованная, эта тетя?

– Стало быть.

– А ты можешь ее описать?

– Как? Я ж ее никогда не видала, но Этторе будто говорил – длинная как жердь.

– Блондинка?

– Чего не знаю, того не знаю, он только говорил, что длинная как жердь.

– Припомни еще что-нибудь.

Девица сосредоточенно уставилась в пол: видно, всерьез решила помочь своему дружку. Потом подняла глаза на Дуку.

– Не знаю, надо это вам или нет, но Этторе все трепался насчет того, как занимается с ней любовью.

– Надо, – сказал Дука.

Здоровяк встрял в разговор:

– Может, хватит? Моя дочь не обязана рассказывать вам всякую похабель.

– Не обязана, – подтвердил Дука. – Но нам любая мелочь важна.

– Да тут и рассказывать-то нечего, – откликнулась девица. – Просто Этторе говорил, что она девственница и желает себя сохранить. Бог ее знает зачем. Вот и занимается любовью так, чтоб целехонькой остаться.

Дука утвердительно кивнул.

– Больше ничего про нее не помнишь?

– Да вроде нет. Ну, денег у нее, видать, прорва. Однажды Этторе принес в бар триста тысяч.

– А что он говорил о ее возрасте? Лет тридцать, а может, сорок?

– Он не говорил, но я думаю, лет сорок.

Дука посмотрел на часы.

– Спасибо тебе. Будем надеяться, что ты мне больше не понадобишься.

7