Юные садисты

Час ушел на то, чтоб разыскать слесаря, взломать дверь мансарды и войти. Дука, Маскаранти и Ливия обшарили все, хотя и шарить-то было особо негде: квартирка маленькая, полно окурков, ящики, забитые снотворными, транквилизаторами, стимуляторами, – все препараты продаются в аптеках. Разумеется, ничего противозаконного.

Дука открыл дверь на веранду. Подошел к парапету и посмотрел на соседнюю мансарду сквозь два декоративных керамических столбика. Вот, значит, как. Каролино вошел в квартиру Маризеллы Доменичи. Вошел, но не вышел. А в квартире никого нет. Стало быть, он вышел другим путем. Единственный путь – через все связанные между собой веранды.

Около восьми Дука узнал от старухи, занимавшей вместе с пятью котами соседнюю мансарду, что парень в сером костюме прошел через ее веранду, хотя она пыталась остановить его криками «Держите вора!» Это мог быть только Каролино. Дука повторил его маршрут и очутился на улице Боргетто.

Ситуация прояснилась, думал он, сидя в машине рядом с Ливией. Каролино пошел к Маризелле Доменичи. Маризелла догадалась, что он привел хвоста, и велела ему выбираться на улицу Боргетто по верандам. Сама же спокойно вышла через подъезд на площадь Дузе, поскольку следствие в лице Маскаранти еще не знало ее как Маризеллу Доменичи, числящуюся среди подозреваемых лиц. А дальше что? Куда направился Каролино? Куда поехала Маризелла? Встретились они или разбежались в разные стороны?

Трудно сказать. Ясно одно: он упустил Каролино. Парня, за которого нес ответственность, ради которого подставил под удар троих: свое начальство в лице Карруа, директора Беккарии и прокурора, подписавшего ордер на выдачу Каролино из исправительной колонии. Парень исчез, и неизвестно, где его искать.

– Может, в кино пойдем? – предложил Дука.

В баре под портиками Корсо, неподалеку от кинотеатра, они съели по бутерброду, затем посмотрели полицейскую картину: там двое молодых ребят истребили целую семью, нашли в доме всего несколько долларов, попались в руки полиции, несколько лет провели в тюрьме и по приговору суда были повешены.

– Нет, – сказал Дука Ливии, выйдя из кино, – я не желаю дискутировать о смертной казни! – Видно было, что ее волнует эта тема.

Ливия надменно вскинула голову. Они молча вышли из-под портиков и двинулись по проспекту Витторио к площади Сан-Карло, где оставили машину. Когда она в конце концов собралась ему ответить, голос ее прозвучал тоже надменно:

– Я и не думала с тобой дискутировать. Я только сказала, что не понимаю, как можно в такой цивилизованной стране, как Соединенные Штаты, сохранять такое варварство, как смертная казнь!

Но ему было наплевать и на Соединенные Штаты, и на варварство. Он дал две тысячи человеку на стоянке машин и уселся на переднее сиденье.

– Домой не поедем, – заявил он, имея в виду дом-дом, а не дом-квестуру, и Ливия, как всегда, поняла его по интонации. – Давай прокатимся, поезжай куда хочешь, только не оставляй меня одного.

Она вздохнула.

– А почему бы тебе не поехать домой поспать?

– Сама знаешь почему. Из-за Каролино.

Они улыбнулись друг другу, но улыбка у обоих вышла горькая. Ливия повела машину в сторону площади Сан-Бабила, свернула на проспект Порта-Венеция.

– Не переживай, ты его скоро найдешь.

– Конечно! – усмехнулся Дука. – Скажи еще сакраментальную фразу: «Он не мог далеко уйти», мне будет спокойнее. – Он включил приемник. Совершенно случайно передавали довольно приятную современную музыку, легкую, без претензий на баховскую глубину. Он немного послушал, выключил приемник и повернулся к Ливии: – Останови-ка.

Она остановилась перед баром. Дука выпил очень крепкого темного пива, облокотясь на стойку и с ненавистью глядя, как все входящие с неприкрытым любопытством пялятся на ее шрамы: под жестоким светом ламп эти ловко и умело замаскированные бороздки становились заметнее. Ну почему весь род людской состоит сплошняком из грубых невежд?! Ведь тут не простое любопытство, а какое-то садистское удовольствие: вот, мол, я нормальный, а ты урод!

У него в горле перехватило от того, как Ливия выдерживает эти взгляды: губы презрительно сжаты, в глазах усмешка. Любопытно тебе? Ну смотри, да, порезы, интересно, правда?

Он положил ей руку на локоть и едва слышно проговорил:

– Здесь поблизости есть гостиница.

– Я видела, – отозвалась она, не понижая голоса. – Там должно быть уютно. Пошли.

Именно так, по его представлениям, должна была ответить столь нестандартная личность, как Ливия Гусаро. «Там должно быть уютно. Пошли». А ведь она еще ни разу не была с ним в гостинице.

Гостиница оказалась действительно уютная; взглянув на его удостоверение, портье позаботился о том, чтоб им отвели лучшую комнату; не успели они расположиться, как посыльный явился с темным пивом для него и мороженым для нее. Он тут же начал пить пиво, она – есть мороженое; они сидели далеко друг от друга: Ливия на диване, Дука на табурете перед трюмо.

Несмотря на закрытые окна, с проспекта Буэнос-Айрес доносился текучий гул уличного движения; скоро он схлынет.