Юный император

Но все же она заторопилась во дворец ехать, навестить внука, а когда приехала, когда ввели ее под руки в покои, близкие к императорской спальне, вышедший от Петра доктор сказал ей, что больному стало хуже и что теперь никак его нельзя видеть. За доктором выбежал и Алексей Долгорукий и спешно уехал к себе домой. Сейчас же послал он гонца за родственниками, чтобы съезжались как можно скорее. Бледен был Алексей Григорьевич, ноги его подкашивались, видел он, что страшный час пришел: теперь или величие, или неминуемая погибель. Все надо сделать, все испробовать! В голове старого князя одни за другими роились планы и мысли. Он еще не унывал духом, но ослабел телесно: не мог совсем на ногах стоять, лег в постель. В спальне своей и принял он родственников. Вот все съехались.

— Что, что такое?

— Император болен, худа надежда, чтоб жив был, надобно выбирать наследников, — проговорил князь Алексей, едва ворочая языком.

— Кого же вы в наследники выбирать думаете? — спросил Василий Лукич.

— Вот — она! — указал пальцем наверх Алексей Григорьевич.

И взгляды всех инстинктивно обратились кверху, как будто сквозь потолок можно было видеть княжну Катерину Алексеевну, которая жила там, в верхнем помещении. И все молчали. Наконец князь Сергей Григорьевич прервал это молчание.

— Нельзя ли написать духовную, будто его императорское величество учинил ее наследницею?

— Эх, неладное дело вы затеваете, — наконец поднял свой голос фельдмаршал Василий Владимирович, — где это видано, чтоб обрученной невесте быть Российского престола наследницей! Кто захочет ей подданным быть? Не токмо посторонние, но и я, и прочие из нашей фамилии, никто в подданстве у ней быть не захочет. Княжна Катерина с государем не венчана.

Алексей Григорьевич бешено взглянул на него.

— Хоть не венчалась, да обручалась, — проговорил он.

— Что ж такое! — отвечал, даже не взглянув на него, фельдмаршал. — Венчанье иное, а обрученье иное. Да если бы она за государем и в супружестве была, то и тогда бы в учинении ее наследницей не без сомнения было.

«Это еще что? — отчаянно подумал Алексей Григорьевич. — Уж в родне несогласие? Но разве можно допустить это?»

— Послушайте, други мои, — обратился он ко всем, — все сделать можно, стоит только хорошенько приняться за дело, и успех у нас будет. Мы уговорим графа Головкина и князя Дмитрия Михайловича Голицына. А если они заспорят, то мы будет их бить. Ты, Василий Владимирович, в Преображенском полку подполковником, а князь Иван — майор, и в Семеновском полку спорить о том будет некому.

Но Василий Владимирович, из всех Долгоруких оставшийся хладнокровным и спокойным, не мог с этим согласиться.

— Что вы, ребячье, врете! — кричал он. — Как тому можно сделаться, и как я полку объявлю? Услышав от меня об этом, будут не только меня бранить, но и убьют, наверное.

И, не дожидаясь дальнейшего, Василий Владимирович уехал вместе с братом, князем Михайлою.

— Туда вам и дорога! — трясясь от бешенства и ужаса, прошипел им вслед Алексей Григорьевич. — И без вас дело сделаем. Выручи, Василий Лукич, придумай что-нибудь, ради Бога!

Князь Василий Лукич сел у камина перед маленьким столиком, взял лист бумаги и чернильницу и начал писать духовную. Но скоро он остановился и разорвал бумагу.

— Моей руки письмо худо, кто бы получше написал? — сказал он.

Писать вызвался Сергей Григорьевич, только просил, чтобы диктовали ему Василий Лукич и Алексей Григорьевич. Скоро поспели два экземпляра.

В это время в спальню отца вошел князь Иван прямо от императора, с опухшими от слез глазами, весь даже растрепанный. Он сел на стул и поглядел на всех в полном отчаянии.

— Иван! — обратился к нему отец. — Еще раз умоляю тебя, помоги нам. О своей голове хоть подумай. Ведь если не уладим дело, все мы погибли. Мало, что ли, врагов у нас? Лютая смерть ждет, подумай!

Князь Иван молчал.

— Или ты ума — разума лишился!? — тем же отчаянным, умоляющим голосом продолжал отец. — Ну, нас не жалеешь, себя не жалеешь, так пожалей хоть невесту свою, Наталью Борисовну. Она тебя любит пуще жизни, зачем же ты ей готовишь гибель?

Князь Иван вздрогнул. Нашел отец чем вывести его из неподвижности.

— Да, — едва слышно прошептал он. — Да, ради нее на все готов, все сделаю. Что вы тут? — Духовную пишете, так я подпишусь. Не раз с государем в шутку писывал, умею под его руку подписываться, так что никто и не распознает.

Он дрожащей рукой схватил перо и написал: «Петр».

Все кинулись к бумаге и в один голос решили, что очень похоже. Положили, чтоб Иван и подписался под духовною, если государь за тяжкою его болезнью подписаться не будет в силах.

XIII

— Господи, что с тобою? Голубчик мой, радость моя, ты как смерть бледен! — так говорила, испуганно вглядываясь в жениха, только что приехавшего к ней, Наталья Борисовна Шереметева.

Он наклонилась к плечу ее и зарыдал, как ребенок.

— Государь умирает! — едва смогла она расслышать его отчаянный шепот.