Юный Скрудж: очень страшная рождественская история

Я поспешил домой. Мой мозг быстро соображал. План наверняка сработает. Я должен быть вернуться к маме и Чарли. Я отчаянно хотел попасть домой, к ним на Рождество.

И мне не хотелось думать о том, что произойдёт, если мой план опять провалится.

Мама и Чарли были на кухне. Мама сидела за кухонным столом. Чарли жевал фруктовые полосочки — его любимые конфеты.

Я позвал их и попытался шагнуть на кухню. Но невидимая стена преграждала мне путь. Они не могли видеть или слышать меня.

Меня захлестнула волна грусти, но я поборол её. Ещё оставалась надежда. Я знал, что у меня есть ещё один шанс.

Поднявшись по крутым ступенькам на чердак, я быстро направился к чулану и включил свет. Подарки, которые я жадно распаковывал, всё ещё валялись на полу.

Я лихорадочно принялся перебирать их, пока не нашёл те, которые хотел отдать. Найдя, постарался завернуть их как можно лучше. Затем я поспешил обратно, прочь из дома, в снег, в едкий холодный воздух и облачное закопчённое небо.

Возвратившись на крыльцо к Люси, я дрожащим пальцем нажал дверной звонок.

— Уходи! — послышался из дома сердитый крик. — Я сказала тебе убираться, Скруджман!

— Но… но… — забормотал я. — Люси, я принёс тебе два рождественских подарка.

Я затаил дыхание. Откроет ли она дверь?

Да. Она приоткрыла её наполовину и с подозрением поглядела на коробки в моих руках.

— Это одна из твоих шуточек?

Я сунул два подарка ей в руки.

— Нет. Счастливого Рождества, Люси. Это тебе. Я специально отобрал их. Надеюсь, тебе понравится.

Всё ещё глядя подозрительно, она открыла она.

— Что это такое? — возмутилась она. — Носовые платки?

Я кивнул.

— Они для того, чтобы вытирать твои очки каждый раз, когда я пачкаю их своими пальцами.

Это вызвало у неё улыбку.

— Серьёзно?

— Да, — сказал я. — Открывай другой подарок.

Открыв вторую коробку, она уставилась на подарок.

— Чего? Расчёска?

— На случай, если я разлохмачу твои волосы, — сказал я. — Ты всегда будешь готова расчесать их вновь.

Люси рассмеялась.

— Это чудесно. Отличные подарки, Рик. По крайней мере, я знаю, что они мне пригодятся, — выражение её лица изменилось. — Прости, я не приготовила тебе никаких подарков.

— Нет проблем, — ответил я. — Я просто хочу, чтобы ты была моим другом. — Я поглядел на неё. — Ты будешь моим другом?

Последовала долгая пауза. Наконец, она сказала:

— Ладно. Мы можем попытаться.

Она отступила назад.

— Не хочешь зайти? Мы могли бы вместе поработать над моим арт-проектом.

— Может, попозже, — сказал я. — Это было бы чудесно. Но мне нужно вручить ещё один подарок. Ещё увидимся.

Когда я пересекал её заснеженный двор, моё сердце учащённо заколотилось. Следующий пункт был сложнее.

Куда сложнее.

33

Спустя несколько минут я подошёл к дому Джоша Крэтчета. Малыш прекратил плакать, но теперь сёстры-близнецы Джоша принялись драться — крича и вопя. Вроде бы одна из них сломала куклу «Американская девочка».

Джош жил в очень шумном доме. Я начал понимать, почему он любит закрываться в своей комнате.

Когда я сунул голову в его комнату, он опять отпрянул. Его лицо побледнело, и он попятился к стене.

— Че-чего ты хочешь? — принялся заикаться он, расширив глаза от страха.

Я всучил ему подарок.

— Вот, — сказал я. — Это тебе, Джош. Счастливого Рождества.

Он поглядел на меня с таким же подозрением, как и Люси. Развернув подарок, он поднял на меня глаза.

— С-сборник песен? Сборник рождественских п-песен?

Я кивнул.

— Да. Это тебе.

— Н-н-но почему?

— Пару недель назад я видел передачу по «Nickelodeon», — пояснил я. — Там было про ребят, которые заикаются. И один парень сказал, что он заикается, когда разговаривает, но никогда не заикается, когда поёт. И я подумал — может, ты захочешь попробовать? Вдруг пение тебе поможет?

У Джоша отвисла челюсть. Он уставился на меня, широко раскрыв глаза.

— Рик, какой ч-ч-чудесный подарок, — сказал он. — Ты правда х-хочешь помочь мне?

— Да, — сказал я. — И, Джош, я обещаю, что больше никогда не буду потешаться над тобой.

Он глядел на меня, пытаясь сообразить, всерьёз ли это я.

— Давай попробуем, — сказал я. Взяв книгу из его рук, я открыл её на первой странице. — «Тихая ночь».

Джош заколебался:

— Я н-н-не знаю. Я…

— Давай. Мы споём вместе, — сказал я. Держа книгу между нами, я начал петь. Мы оба спели «Тихую ночь», и вышло недурно. И Джош так и не заикнулся. Ни разу.

— Давай-ка попробуем ещё, — сказал я.

Я перевернул страницу, и мы спели «Это было ночью ясной». И Джош опять ни разу не запнулся.

Когда мы закончили песню, у него в глазах стояли слёзы. Он пожал мне руку. Он действительно пожал мне руку.

— Рик, это л-л-лучший подарок, который я когда-либо получал, — сказал он.

— Надеюсь, это значит, что мы можем быть друзьями, — ответил я.

Он пожал мне руку ещё раз.

— Друзья.

Выходя из дома Джоша, я чувствовал себя так хорошо, что соскочил со ступенек и сделал кувырок на снегу. Когда я встал, возле меня стоял Дух Рождества Настоящего. Он показывал мне большой палец.

— Беги домой, Скруджман, — сказал он. — Уже почти Рождество.

* * *

Вбежав на кухню, я обхватил руками мамину талию и крепко к ней прижался.

— Я дома. Я дома, мама, — выдохнул я.