Юный техник, 2000 № 01

Тот же Е.Ф.Буринский, ряд лет выступавший в качестве эксперта в русских судах в начале XX века, считал, что такая возможность не исключена.

Он описал случай из своей практики, когда одного юношу обвинили в составлении подложного духовного завещания его отца — богатого генерала. Речь шла о двухстраничном документе, написанном почерком, по мнению каллиграфов (так тогда называли почерковедов), настолько схожим с почерком генерала, что они отказались признать подделку.

Лишь когда юный претендент на миллионы наследства написал в камере следователя собственноручно свое признание в подлоге, эксперты ахнули… Впрочем, скрупулезный анализ показал, что различия все-таки имелись, но на первый взгляд оба почерка казались неотличимы.

Самое интересное, дальнейшее расследование показало, что юноша не мог упражняться в копировании почерка генерала, так как видел его письмо лишь однажды, да и то мельком. Но он оказался… генеральским сыном, хотя и незаконнорожденным.

Образцы почерков отца и сына. Налицо определенное сходство.

В общем, тут свою роль сыграла наследственность. И в итоге расследование кончилось миром — юноша получил в конце концов свою часть наследства наравне с остальными родственниками генерала.

Четыре образца письма, сделанные пациенткой под внушением гипнотизера:

_{1 — почерк в нормальном состоянии (27 лет); 2 — образец записки, сделанной под гипнозом, когда испытуемой внушили, что ей всего 10 лет; 3 — то же при изменении возраста на 13 лет; 4 — испытуемая полагает, что ей 15 лет.}

Поймать мошенника за руку

Дело о генеральском сыне — лишь одно из множества, которые приходится разбирать в судебном порядке каждый год и поныне. Любой судья может припомнить немало случаев из своей практики, когда тот или иной человек умышленно искажал свой почерк, стараясь подделать с корыстными целями почерк другого. И все-таки эксперты, как правило, уличают мошенника. Они не только определяют, что данный документ составлен вовсе не тем человеком, подпись которого значится внизу, но и выявляют в подделанном почерке то или иное количество признаков собственного почерка мошенника, однозначно указывая, кто выполнил подлог.

Ученый-специалист найдет хозяина почерка даже в анонимном письме. Наиболее распространена в таких случаях скорописная маскировка: изменены наклон, размеры букв, иногда их связность и разгон. Но так называемые частные признаки изменить не удается. Анонимщик пытается прикрыться почерком школьника, искривляет штрихи в буквах, думает обмануть вычурностью букв, разными хвостиками, завитушками и прочими выдумками. Нередко он подражает буквам печатного шрифта. И чаще всего это тоже оказывается бесполезным. «Родимые пятна» не вытравить: автор их не заметит, но попади подобная рукопись к мастерам почерковедения, таким, например, как Б.И.Шевченко, его ученица А.И.Орлова или В.М. Манцветова и Н.П.Яблоков, — все будет замечено и разоблачено этими виртуозами.

Стереотип дает о себе знать, даже если человек что-либо напишет левой рукой, что, кстати говоря, далеко не редкость. Попытки остаться «неизвестными доброжелателями» легко разоблачают опытные почерковеды. Они хорошо умеют отличить подлинного левшу от неудачливого жулика.

Прописи характера

Еще Гете, собравший и изучивший обширную коллекцию автографов, полагал, что характер человека отражается в его письме. Однако у него хватило также здравого смысла не верить модным в ту пору психографологам.

Дело в том, что еще в прошлом столетии некоторые из графологов (Ланденбрух, Громан, Бридье и др.) продолжали настаивать, что по почерку возможно даже определение цвета волос, роста и голосовых интонаций писавшего человека. А уж если он пишет с завитушками, то определенно склонен к позерству; коль все буквы пишет отдельно, они стоят у него, словно солдаты в строю, то и человек, определенно, замкнутый, как бы «застегнутый на все пуговицы»…

Уже известный нам Буринский, перевидавший несметное количество почерков, указывал, что парапсихологи «начинают не с того конца». Они как бы «оперируют со страницей решений арифметического задачника, надеясь угадать по числовым ответам содержание соответствующих задач».

А надо идти другим путем, надо, писал Буринский, «изучить механизм письмодвигательного аппарата, происхождение письменной речи, обращаясь к анализу только тогда, когда это известно».