Читаем Юный техник, 2004 № 07 полностью

КОЛЕСО, КОТОРОЕ НЕ СПУСТИТ, сконструировано в Японии. Причем в отличие от централизованной системы подкачки шин, используемой на военных автомобилях, в данном случае миниатюрным насосом, работающим автоматически при вращении шины, снабжено каждое колесо. Система настолько невелика, что ею могут быть оснащены даже велосипедные шины. Лишний воздух, сверх заданного давления, стравливается через специальный клапан.

НАГЛЯДНЫЙ ГЛОБУС.«Лучше один раз увидеть, чем сто услышать», — гласит известная поговорка. Видимо, имея ее в виду, японские дизайнеры создали для Национального музея технических новинок специальный глобус диаметром в 6,5 м, который наглядно демонстрирует перспективы глобального потепления на нашей планете вплоть до 2100 года. Красным цветом на нем помечены те области, которые уже начали прогреваться. Как видите на фото, если верить прогнозистам, вскоре снег и лед мы сможем увидеть лишь в собственном холодильнике, но не на улице.

<p>ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ</p><p>«Время закрытия»</p>

Джордж МАРТИН

Конец света наступил в обычный, ничем не примечательный вторник. Хэнк протирал высокие стаканы для пива и выслушивал жалобы Барни Дэйла на его семейную жизнь. Он слышал их и раньше, но другого занятия просто не было. Любители пропустить рюмочку после работы давно ретировались, так что за стойкой остался один Барни.

— Что бы я ни сделал, ей все не нравится, — бубнил Барни, пожилой, низкорослый, лысеющий мужчина, которого жена терроризировала уже добрых сорок лет.

О последних пяти годах Хэнк знал практически все. — Она…

Тут дверь распахнулась, и в дверном проеме возник Милтон, мокрый и злой. Он стоял, обшаривая глазами зал, а позади него дождь барабанил по блестящему от воды асфальту.

— Где он? — воспросил Милтон. — Я убью этого сукиного сына, клянусь вам.

Хэнк вздохнул. Похоже, опять придется утихомиривать буяна.

— Сначала закрой дверь, Милт. Дождь мочит ковер.

— О, — выдохнул Милтон. Несмотря на вспыльчивость, парень он был очень добрый, хотя едва ли кто мог такое подумать, взглянув на здоровяка ростом под два метра, с кулаками размером в кирпич, только в два раза крепче. — Извини, — он осторожно прикрыл дверь и большими шагами направился к стойке. Промок он насквозь, даже в ботинках хлюпала вода, и буквально излучал злость.

— Как обычно, Милт? — Хэнк вытер очередной стакан полотенцем и поставил рядом с другими, чистыми.

— Да, — Милтон плюхнулся на стул рядом с Барни, который не сводил с него изумленных глаз. — Скажи мне, когда здесь появится этот мерзавец?

— На кого ты так взъелся? — спросил Хэнк, который уже взялся за бутылку мятного ликера, чтобы приготовить коктейль «Кузнечик».

— На Грязного Пита, — пробурчал Милтон. — Я сверну его тощую шею. Где он, черт побери? По вторникам он отирается здесь, не так ли?

— Ты пришел слишком рано, — ответил Хэнк. — Он появится около десяти.

Милтон отпил из бокала и прорычал что-то нечленораздельное.

— А как вы знаете время его появления, Хэнк? — спросил Барни. — Вы не из тех экстрасенсов, статьи о которых моя жена читает мне вслух?

Хэнк улыбнулся.

— Я знаю своих завсегдатаев. Мне известно, где они живут, чем зарабатывают на жизнь, сколько у них детей, на каких машинах они ездят. И уж конечно, время их появления в баре. Пит обычно заявляется рано, за исключением вторников, да и то летом. По вторникам он обычно ходит в кино или на футбольный матч. А за пару часов до закрытия добирается и до меня.

— Я подожду, — заявил Милтон. — А когда этот сукин сын придет, расшибу ему голову. Вот увидите.

— Разумеется, увидим, — Хэнк опустил стакан для пива в автоматическую мойку. Он не любил драк в своем заведении, но на этот раз не слишком волновался.

Он действительно знал своих завсегдатаев. Под действием спиртного Милтон заметно мягчел. Так что голове Грязного Пита ничего не грозило. — А чем тебе так насолил Пит? — спросил Хэнк, полагая, что лучше побеседовать с Милтоном, чем выслушивать надоевшие жалобы Барни. — Я думал, вы друзья.

— Друзья! — проревел Милтон. — Он меня надул. Вот, посмотрите, — он вытащил из кармана какой-то предмет и бросил на стойку.

Хэнк взял в руки круглый амулет, закрепленный на тяжелой металлической цепи. По наружному торцу выгравированы изображения различных животных, в середине молочно-белый камень. От камня к животным тянулись линии, словно спицы в колесе.

— Интересно, — прокомментировал Хэнк. — А что за кристалл посередине?

— Стекло, — ответил Милтон. — Матовое стекло. Грязный Пит утверждал, что это лунный камень, но откуда ему тут взяться. Это стекло. Магазин Грязного Пита, торгующий книгами и разными безделушками, находился в нескольких кварталах от бара. Пит частенько приносил с собой какие-то непонятные вещицы и пытался всучить их кому-нибудь из пьяниц. И уже не в первый раз попадал в подобную передрягу.

— Именно так. Выудил из меня пятьдесят долларов за это дерьмо. Я намерен получить их назад, даже если ради этого мне придется выбить из него дух.

— Почему ты купил этот амулет? Думал, что он из золота?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное