Юный техник, 2010 № 10

— Конечно, — спокойно согласился Витек. — И эту пустоту заполнит доход в твердой валюте. Огромный доход, уж ты мне поверь.

— Да что у тебя так воет?! — наконец не выдержал я. — Закрой окно, ведь мешает же говорить.

— Это не окно, — неохотно признался Витек.

— Идиот! — прорычал я и бросил трубку.

До отъезда оставалось всего ничего. Мы с женой обошли всех родственников и друзей, словно уезжали не на две недели, а минимум на год. Свободного времени было как перед сдачей годового отчета. В субботу вечером я садился в самолет с одним желанием — хорошенько выспаться. И когда через две недели ранним дождливым утром мы вернулись обратно, я смотрел в окно такси на родной город в легком недоумении. Само существование этого суетливого места навевало тоску.

В почтовом ящике лежал конверт с короткой надписью:

Вернешься — зайди проведать.

Витек, понял я.

В конверте был ключ с чипом от подъезда. Внутри у меня все похолодело.

— Это от кого? — спросила жена.

Я занес вещи в квартиру и лишь тогда ответил:

— Надо кое-куда заскочить.

— Ты ведь в отпуске!

Я развел руками и, чтобы избежать дальнейших разговоров, побежал вниз.

Меньше чем через час я был на месте: отворил входную дверь, на пороге комнаты остановился. Витька нигде не было. Воздух с пронзительным свистом врывался в крошечную, с ноготок мизинца, дыру. И повсюду, куда ни глянь, валялись деньги — рубли, доллары, евро.

Я невольно наклонился и протянул руку.

— Не тронь! — раздалось из дыры.

— Витек? — Я нервно посмотрел на дыру. — Ты как, дурень, там оказался?

— Не знаю. Меня затянуло.

В крохотной воронке чернел мрак. Жутковатое и прекрасное зрелище. Я протянул руку, чтобы потрогать эту дивную штуку, но отдернул, не стал рисковать.

Витек хохотнул из дыры, словно видел все, что происходит снаружи.

— А вот я не побоялся, — сказал он.

Я потряс головой и сердито спросил:

— Ты что вообще там делаешь?

— Размышляю. Здесь столько всякого хлама навалено — мама дорогая! И все такое тяжелое, словно приварено одно к одному.

— И ты приварен?

— Нет, я сам по себе. Вероятно, держусь силой своего разума.

Я с досады плюхнулся на пол. Голова у меня просто шла кругом.

— Наружу собираешься?

— Ты разве не понял? — Его голос звучал печально. — Здесь нет выхода. Даже свет не выходит. Мусор накапливается здесь и постепенно сжимается в одну точку. Это идеальная помойка — вот что тебе скажу. В этом и есть сущность черной дыры.

— В этом сущность твоей ненормальной головы, — возразил я и грохнул кулаком по полу. — Но я тебя выручу, чего бы мне это ни стоило!

Я поднял ближайшую купюру, поднес к дыре. Бумажка исчезла так быстро, что я и моргнуть не успел.

— Ты что творишь?! — заорал Витек.

— Вот странно, — задумчиво произнес я. — Свет из дыры выйти не может, а твой голос — пожалуйста. Что же это за черная дыра такая, а?

— Не трогай мои деньги! — вопил Витек. — Ты меня разоришь!

— И она так тебя уважает, что запросто меняет законы физики, верно?

— Я тебя ненавижу! — донеслось из дыры.

— Ничего, я все равно тебе помогу, — усмехнулся я. — Потом благодарить будешь.

— Не буду!

— Ладно, не надо, — согласился я и швырнул в дыру целый ворох купюр. — Но ты сам меня позвал.

Витек взревел благим матом, а я вдруг заметил, что черная воронка завертелась быстрее. Так, значит, я на верном пути. И вдруг меня осенило. Я шагнул к столу, отложил в сторону тяжелое пресс-папье и взял в руки всю увесистую стопку бумаг с формулами и чертежами — всю, до единого листочка.

— Говоришь, там все держится силой твоего разума?

Я думал, что сильнее орать Витек не сможет, но он смог. В течение минуты-двух я узнал все, что было у него на душе: в основном обо мне и структуре мироздания, ну и немного о нем самом. Я слушал, молча прижимая к себе пачку бумаги, а когда он иссяк — все как есть швырнул на пол, в дыру. И все тут же исчезло: и бумага, и дыра — все.

Едва ли я рассчитывал на такой результат. Пошатываясь, вышел в прихожую, прислонился к стене, но тут же сполз на пол. Как теперь жить, ведь только что я погубил человека… На глазах выступила влага, в горле перехватило, и я судорожно вздохнул.

В эту минуту что-то рвануло.

Не знаю, откуда у меня взялась такая дикая мысль, но я решил, что в дом попала межконтинентальная ракета.

Оглушенный, я повалился животом на пол, закрыл голову руками и молился об одном: чтоб дом не рухнул. На меня сыпались какие-то осколки, по спине били куски штукатурки. Гул взрыва еще не утих, а я уже приподнял голову и открыл глаза. Никакого пожара не было, зато пыль стояла столбом. Не ракета, понял я. Тогда что?

Хорошо, что я вышел в коридор: дверь в комнату снесло начисто и разбило в щепки о стену. Поднявшись на четвереньки, я заглянул в комнату и невольно закричал: окна как не бывало — его вынесло вместе с рамой, — помещение завалено всяким барахлом, и из этой кучи торчит нога в носке с дыркой на пятке.