Юрей теу

— Нет, Бог миловал. На моих глазах погибло много хороших людей и не очень, но мне всегда везло. В моем случае, Бог сберег своего посланника от мученической смерти.

— Что же тогда с вами случилось, Алиен?

— В начале марта 2007 года в округе Нангархар на наше подразделение напал террорист-смертник. Он подорвал себя и многих моих солдат…Все сразу как-то покатилось кувырком. Я до этого не раз участвовал в боестолконовениях. Воевал в Гильменде, Урузгане и участвовал в жестоких боях под Кандагаром. Естественно мне приходилось стрелять, чтобы защитить себя и своих товарищей. Но тех, кого я, возможно, убил, были воинами. Они были готовы к смерти…А в тот день…я, вдруг позабыв о том, кто я и какова моя миссия в этой стране, поднял оружие на мирных жителей.

— Как, неужели вы стреляли в безоружных?

— Представьте себе, да. Я убил одного мужчину, двух пожилых женщин и молодую мать с ребенком на руках. Всего мы расстреляли около двадцати человек. Если бы люди с улицы не разбежались, то жертв могло бы быть значительно больше.

— Что случилось после?

— Потом был военный суд. Моим делом лично занимался главный раввин армии США в чине вице-адмирала и главный военный прокурор ISAF. В моем случае все ограничилось отстранением от исполнения обязанностей военного раввина и отставкой. Двум другим парням повезло меньше. Их ждал суровый военный трибунал и годы искупления вины в военной тюрьме.

— Вы чувствуете вину за убитых вами людей?

— Зачем вам это знать, Петти?

— И все же, ответьте мне. К примеру, мой бывший изверг-муженек не только не чувствовал себя виноватым, но и еще бахвалился своими «подвигами».

— Если вы хотите услышать от меня правду, то я скажу ее вам.

— Да, я хочу слышать от вас правду?

— Нет, я не чувствую за собой никакой вины за убитых мною людей.

— А что вы скажете об убитом вами ребенке? Разве он виноват в том, что ваши товарищи погибли?

— На войне нет невиновных, Петти.

— Вы меня разочаровываете, Алиен.

— Отчего же, позвольте узнать?

— Вы такой же, как все: жестокий, циничный и грубый. Вы-варвар!

— Я польщен вашей откровенностью, Петти.

— Теперь я понимаю, почему вас интересует персона Жака Лурье. Он ведь тоже был священником, что впрочем, не помешало ему стать убийцей невинных девочек и женщин.

— Природа человека намного сложнее, чем вы думаю, Петти. И как бы мы не пытались обуздать свою дикость уздечкой культуры, древние инстинкты, скрывающиеся в глубине нашего разума, все еще оказывают и будут оказывать свое влияние на нас.

— Неужели долгие годы обучения в религиозных школах и мирская практика прошли для вас даром?

— Хм, в последнее время я склонен считать, что мое религиозное обучение и стало катализатором насилия. Аскетичный образ жизни обострил мои животные инстинкты. Я стал острее воспринимать и чувствовать, происходящее во мне и вокруг меня. Жизнь человека наполнена conquista чувствами и эмоциональными проявлениями насилия. Все наши чувства есть насильное проникровение в девственную плеву мира.

Любовь и ненависть. Страх и радость. Симпатия и отвращение. Преданность и склонность ко лжи и обману. В разные сезоны своей жизни человек подвержен разнородным страстям и влиянию окружающего мира. Весной он сходит с ума от любви и ради объекта своего обожания, готов идти на любые жертвы. Лето наполняет людей ленивой снисходительностью к ближним и тягой к неконтролируемым совокуплениям.

Осень олицетворяется у многих с меланхолией и непонятной тоской. Зимой возрастает процент самоубийц, не находящих выплеска своей ненависти и отчаянию. Но все это лишь проявления жизни и смерти. Ведь важнее этих понятий нет ничего. Нельзя все время любить кого-то одного, как и невозможно полюбить весь мир. Безграничная ненависть выжигает душу и вряд ли способна умертвить всех твоих врагов. Говорить правду все время надоедает, так как правда особо никому не нужна. Если бы все вокруг лгали, то мир давно бы уже пошел на дно.

Секс прекрасен во всех своих проявлениях и глупы те, кто пытаются обуздать свое либидо. Ведь рано или поздно старость иссушит сок в чреслах и наступит похмельный закат.

Насилие очищает кровь от раковых клеток толерантности к чужому ближнему и придает новый импульс жизни.

И как все-таки все странно устроил Бог! Платоническая любовь зачастую приносит нам горечь потерь и ускоряет падение в Бездну Ада. Насилие, обостряет нашу чувственность, и дарит настоящее наслаждение, уставшим от пресной любви романтикам. Кровь возбуждает тягу к удовольствию, а слезы боли превращаются в источник откровения, проникшихся сладостью насилия.