Юрей теу

Мысль о скором отъезде повергла меня в полное уныние. Что-то подсказывало мне, что я больше никогда не увижу Ачикиллу. И я решился на отчаянный шаг. Перед отъездом, я позвонил Ачикилле и попросил ее о встрече. Мы встретились с ней через час в Барранко на мосту Вздохов. И я не зря назначил ей свидание именно здесь, на этом популярном для влюбленных перуанских пар месте. Я решил объясниться перед Ачикиллой в любви, и предложить ей поехать вместе со мной в Лос-Анджелес. Ачикилла опоздала на встречу и, судя по ее поведению, куда-то очень торопилась. И когда я начал ей что-то невнятно мямлить о своих чувствах, она казалось, совсем не слушала меня. Взгляд ее прекрасных темно-синих глаз рассеянно блуждал по сторонам, и она все время порывалась кому-то позвонить по телефону. Так и не дослушав до конца мой возвышенный бессвязный бред, Ачикилла извинилась передо мной и, выхватив «сотовый» из сумочки стала названивать какому-то невидимому Пересу. В тот момент я почувствовал себя самым несчастным человеком на земле. Такое чувство у меня возникало лишь однажды, когда я узнал о смерти своей мамы. Мое сердце просто разрывалось от невыносимой боли и страданий. И осознав, наконец, что мне нечего здесь больше делать, я сел в кабриолет и едва сдерживая нахлынувшие слезы, помчался в аэропорт Хорхе Чавес. Меня провожал Марио, его сын Альварес и еще несколько моих новых друзей и бывших мимолетных подружек. И это было для меня самым тяжелым расставанием в моей жизни. Здесь не хватало только моего учителя Амару и, конечно же Ачикиллы. До самого последнего момента я надеялся, что она приедет в аэропорт или же позвонит мне на телефон. Но нет, чуда не произошло, и сердечно распрощавшись со своими новыми друзьями, я улетел обратно в штаты. Покинув Лиму, я оставил там часть своей души, которая уже никогда не будет принадлежать мне.

Дома меня встретили как настоящего героя. Мой суровый отец был так рад мне, что увидев меня, впервые в жизни расплакался. Это была трогательная встреча. Я тоже плакал, и вместе со мной плакали три моих брата Лопес, Кортес и Диез. Они уже и не чаяли увидеть меня живым. Но благодаря хорошим друзьям я выжил и как видите, сеньора, жив до сих пор.

Именно после той поездки в Перу мой старший брат Лопес окрестил меня Псилоцибом и мое новое прозвище, как зараза прилипло ко мне. А все благодаря моему длинному языку и чрезмерной доверчивости. На второй день после возвращения домой, я поведал Лопесу о своем психоделическом опыте, полученном мною от старого колдуна Амару, и очень лестно отозвался о магических свойствах Теонанакатля. Именно эта тема вскоре и стала непочатым источником шуток и язвительных подколок со стороны моих злоязыких братьев. Ну, ничего, я не в обиде на своих братьев. Хотя они и порядочные засранцы, но все же они мои братья. И пусть они назовут меня, как им взбредет в голову, я их все равно не перестану любить и уважать. По-крайней мере, так меня научил жить мой отец, сеньора!

Увлекательный рассказ гриба Родриго закончился грандиозным сползанием блеклой туши солнца в уютную колыбель океана. Лениво перебирая прозрачными лучами по лазурней тропе вечернего неба, el astro с размаху плюхнулось в воду и, подняв вокруг себя мириады раскаленных брызг и клубы пара, медленно погрузилось в глубину. На том месте, где исчезло солнце, мгновенно образовался опасный водоворот, грозивший утопить незадачливых любителей психоделического «трипа».

— Что-то мне это не нравиться, Родриго! — чувствуя, как стремительно тает под ней сладкий кусок айсберга, тревожным голосом воскликнула Петти.

— Не беспокойтесь, сеньора, Диего не из тех, кто бросает слова на ветер. Он обязательно придет нам на помощь, — обнадеживающе заверил гриб Родриго свою новую знакомую la tortuga. Вытянувшись тонкой струной, гриб Родриго с надеждой устремил пристальный взор в сторону запада. Тем временем, подчиняясь центробежной силе водоворота, сладкий островок мороженного с единственным обитателем устремился к самому центру кипящей стихии.

— Родриго, что мне делать, я же сейчас заживо сварюсь?! — полностью теряя над собой контроль, надрывно пропищала Петти в образе пресмыкающейся рептилии.

— Попытайтесь представить, что вы превращаетесь в вареного тихоокеанского лобстера, сеньора! — прочно наблюдая за панической суетой Петти, не к месту пошутил Родриго.

— Ты это серьезно, придурок?! — не оценив плоского юмора Псилоциба, раздраженно прошипела Петти. Ее сладкий остров уже почти весь растаял, превратившись в жидкую молочную нитку, свитую в водяной клубок. И нагретая до кипения солнцем вода, начала нещадно печь перепончатые лапки Петти.

— Все, это конец, сейчас будет суп из черепахи! — втягивая голову в костяной панцирь, горько пошутила над своим опасным положением Петти.

— Не будет, сеньора! Прибыл наш спаситель! — победно пища, взвился вверх гриб Родриго.

— Не может быть? — не поверила своим ушам Петти.