Юрей теу

Я честен перед собой и перед своим богом. Я люблю себя и люблю стейк. Мой бог не был бы моим богом, если бы он не дарил мне удовольствие. Ну, согласитесь, мисс Петти, какой смысл хлебать дерьмо из унитаза и возносить хвалу богу, живущему в унитазе? Хотя, возможно есть и такие, которые склонны получать удовольствие от поедание чужих экскрементов. Возлюби ближнего, как самого себя? Вы слышали, какая applesause?! От этого дерзкого высказывания откровенно попахивает копрофагией. Бойтесь, мисс, таких необдуманных высказываний. Поверьте, старому цинику Виджэю, лучше есть отличный стейк гаге, чем давиться дерьмом какой-нибудь безумной старушонки, возомнившей себя святой Магдой, или черт ее побери, Еленой.

– Да, вы правы. Мой бывший муж был морским пехотинцем. Он воевал в Ираке и Северном Афганистане. Кабул, Гильмент, Тора-Бора и Урузган. Когда он произносил название этих экзотических местечек, его глаза загорались, и он куда-то отдалялся от меня. Он часто говорил мне, что скучает по тем временам и что с тех пор как вернулся с войны, не чувствует удовольствия от жизни. Она казалось ему какой-то искусственной что-ли или пресной. Мне было не понять его. Ведь я женщина и не приемлю насилия. А он так возбуждался когда видел кровь… – глядя невидящими глазами сквозь клубы дымящегося соуса, вспомнила вдруг Петти.

– Вот видите, явно ваш парень поклонялся богу войны Марсу и не очень симпатизировал богу Жизни. Роддомы он рассматривал, лишь как место где изготавливают новые мясные консервы для армии США. Вид выпускаемых кишок и фонтаны крови приводили его в сексуальное неистовство, что напрямую связано с мужской агрессией. Как я его понимаю, когда поедаю очередной стейк гаге и запиваю кровавую кашу прекрасным Carbernet Sauvingnon Casa de Piedra.

– Вы самый большой оригинал какого я только встречала, мистер Виджэй! – подивилась Петти проникновенности «нового мессии».

– А что вы думаете о вкусе rib eye, мисс Петти?

– В другое время и в другом месте, я иногда не прочь полакомится торнедос и винами из Шираза.

– Но почему же, мисс Петти, вам не воспользоваться такой возможностью именно здесь и сейчас? – обведя руками широкий круг по границам своей кровоточащей дымящейся самадхи, предложил клоун.

– Боюсь, что умру от обжорства, мистер Виджэй, – отрицательно покивала головой Петти. – Лучше подскажите мне, как выбраться из этой «мечты Робинзона Крузо».

– Что ж, я вижу вам, порядком наскучила моя болтовня, мисс Петти. А я уже признаться начал привыкать к вам. Мне кажется, вы приятный собеседник и с вами не бывает скучно, – проявил неожиданную сердечность самовлюбленный циник.

– Мне тоже было приятно познакомится с вами. Тем более, если бы не вы, я бы, скорее всего, захлебнулась в вашей аппетитной самадхе, – глядя с опаской на липкую трясину Грейви, ответила Петти.

– Надеюсь, мы с вами сможем продолжить наш увлекательный разговор в более удобной для вас обстановке, – безобразно осклабился Виджэй и, задрав вверх голову, громко рявкнул. – Арнфрид, голубка моя синеглазая, откликнись, твой голубок желает тебя видеть!

На зычный крик Виджэя над дымящейся самадхой неожиданно нависло громадное плоское лицо с длиннющим клювом.

– Наконец-то, Виджэй, – едва шевеля тонкими бледными губами, тонко пропела голубка Арнфрид.

– Ты еще не заскучала, без своего говорливого голубка, милая? – вновь приняв позу Бенито Муссолини, вопросил Виджэй.

– Ты прочитал мои мысли, милый. Возвращайся скорей из своей самадхи, – сделала попытку улыбнуться длинноклювая Арнфрид.

– Но я не один. Со мной мисс Петти. Ты не поверишь: она полностью разделяет мое видение самадхи!

– Я не возражаю, милый, чтобы такая умная девушка стала нашим другом, – пронзив Петти ледяными иглами глаз, снисходительно прошамкала губами Арнфрид.

– Спасибо, милая!

Получив согласие своей голубки, клоун решительно подступил к лунной путешественнице и, взяв ее маленькую ладонь в свою руку, затаенно прошептал:

– Амитабха!

Не очень комфортное, но, к счастью, краткое пребывание в самадхе закончилось также внезапно, как и началось. Уже через секунду Петти Чарли обнаружила себя сидящей на стуле за дубовым столом в компании уже знакомого ей «нового мессии» и его птицеобразной долговязой Арнфрид.

Прямо перед Петти стояла белая тарелка из испанского фарфора, наполненная аппетитной самадхой Виджэя и высокий бокал с рубиновым вином.

– Где я? – ошалев от бесконечной смены декораций, устало спросила Петти.