Юрей теу

— Не юродствуйте, Патрик. То, что совершил тогда Жак Лурье, было настоящим подвигом. 20 февраля, когда провалилась очередная атака 28-го полка морской пехоты, рядовой Жак Лурье под шквальным огнем пулеметов и пушек, вытащил с поля боя больше десятка раненых и среди них командира одного подразделения. При этом он сам получил два легких ранения, но не покинул поле боя и до самого темна спасал с поля боя раненых.

— Обалдеть, доктор Уорли, неужели такое бывает в жизни, что в одном человеке могут так тесно соприкасаться подлость и героизм?

— Могут, Патрик, могут. Человек самое сложное земное существо и ученые еще не одно столетие потратят на раскрытие всех тайн нашего мозга.

— Вы думаете, что это возможно, в смысле, полностью разгадать все тайные замыслы человека?

— Думаю, что нет.

— Довольное оптимистичное утверждение.

— Пожалуй, заключение, выведенное из опыта собственной жизни.

— Вы упоминали доктор, что с Жаком что-то случилось в тот год, не правда ли?

— Да, кромешный ад Иводзимы тяжело потряс воображение Жака Лурье. Вид тысяч искалеченных тел и невообразимая массовая жестокость как будто бы разбудили доселе дремавшие в нем инстинкты. И когда он покидал поверженную Иводзиму, внутри него уже разминал затекшие члены Зверь из Бездны.

— А каким же тогда образом этот проснувшийся Зверь из Бездны смог стать протестантским миссионером?

— Да, кстати, уже в 1943 году Жак Лурье проявлял активный интерес к миссионерству и даже был помощником полкового каппелана. Тот, наблюдая за живым энтузиазмом и непорочностью своего помощника, вскоре приблизил его к себе, а в июне 1945 года походатайствовал, чтобы Жака перевели на должность его личного адьютанта. Мы делали запрос в архив военно-морских сил и получили отличную характеристику на младшего капрала Жака Лурье. В то время как его боевые товарищи в дни бездействия предавались откровенному разврату и пьянству, Жак штудировал Священное писание и истово молился. Ко всему этому стоит присовокупить его внешне ангельский вид и кроткие, немного скованные манеры. По-крайней мере, так о нем отзывался его полковой капеллан, а ныне епископ Епископальной церкви нью-йоркского диоцеза Бишоп Шелби.

— И каков был дальнейший путь нашего новоиспеченного «святоши»?

— В сентябре 1945 года, после подписания Акта о капитуляции Японии, Жак Лурье в составе миссионерской миссии прибыл в Токио и здесь начался второй важный этап его жизни. В Японии Лурье пробыл до 1952 года и за это время побывал с благотворительной миссией во многих городах Японии. Но остановившись в Киото в 1949 году, он пробыл в этом городе до самого отъезда. Я не могу рассказать многих вещей, так как давал подписку о неразглашении, но, пожалуй, упомяну об одном немаловажном обстоятельстве. В Киото Лурье познакомился с местным синтоистским монахом по имени Дзэнте. И именно это знакомство стало знаковым и поворотным в судьбе нашего впечатлительного миссионера.

— Кем был этот японский монах?

— Как я уже упомянул выше, я не имею права рассказывать вам всего. Скажу лишь, что этот Дзэнте принадлежал к одной закрытой синтоистской секте исповедующей темные культы.

— Хорошо, значит, Жак Лурье познакомился с этим самым Дзэнте и принял свой настоящий облик Зверя из Бездны?

— Хм, не совсем так, дорогой Патрик, не совсем так…Вы что-нибудь слышали о «нопэрапонах»?

— Нет, а что это такое?

— В дзен-буддисткой мифологии этим термином обозначают человека или монстра без лица.

— А что, бывают и такие?

— Японцы древняя и мудрая нация и если они верят в «нопэрапона», значит, он существует на самом деле.

— Но к чему вы это упомянули, доктор Уорли?

— Упомянул я это не зря. Жак Лурье для меня и есть олицетворение этого самого «нопэрапона», т. е, «человека без лица». Ведь никто никогда не знал его настоящего облика и все свои мысли и тайные желания он посвящал лишь черной тетради, которую с юношеских лет повсюду возил с собой. Когда в дневнике закончились чистые страницы, он не захотел расставаться с исписанной тетрадью и вклеил в нее новые листы.

— Вы знаете, где теперь храниться этот дневник, доктор Уорли?

— Вопрос провокационный, но я на него отвечу. Об этом точно мог знать покойный директор FBI Роберт Мюллер, а сейчас возможно, знает нынешний директор Джон Гувер. Но бьюсь об заклад, ха-ха, он вам точно ничего об этом не скажет! На двенадцатый день нашего расследования, мне позвонил комиссар Харрингтон и велел передать дело Жака Лурье Специалистам следственного отдела ФБР, прибывших в Бэгли вечером этого же дня. Для меня это было неприятным известием, ударившим по моему молодому самолюбию, но приказ есть приказ и я был вынужден подчиниться.

— Выходит вместе со всеми делами, вы передали агентам СЮ и таинственный дневник Жака Лурье?

— Точно так и кроме этого я и еще двое детективов SPPD, знавших о содержимом дневника, дали подписку о неразглашении.

— Что вам известно о секретном проекте DOM, доктор Уорли?

— Я не буду отвечать на этот вопрос, Патрик. В штатах и без меня хватает разных болтунов, вешающих «лапшу на уши» об этом проекте добропорядочным гражданам.