Юрьев день

Лосев выглядел озабоченным.

– Перед вами никто не шёл?

Маэстро не заметил.

– Никто, – сказала Регина.

– Тогда поехали. Забирайтесь в машину.

«Прекрасно, – подумал Маэстро, – просто замечательно для Регины с больной ногой».

– Давай, – сказал Лосев шоферу, – ещё кружок по степи. Мотаюсь вот, – пояснил он Маэстро, – собираю любителей тюльпанов. Дана команда собрать всех.

Они постояли возле гостиницы. Регина оглядывалась, поеживалась, объяснила, что хоть и выходной, но нужно на работу забежать. Он понимающе кивал. Мимо торопливой походкой проходили люди. Прошел озабоченный Вадим, но поравнявшись не удержался, взглянул:

– Зайди сей момент наверх, – сказал он Маэстро.

– Меня это касается? – спросил Маэстро.

– Всех касается.

Эвакуация свершилась в считанные минуты. Всех разыскали, предупредили, раздали командировки, отобрали пропуска. Все успели собраться, отчитались за приборы и документы и через полчаса с вещами высыпали на шоссе.

Маэстро, оставив вещи, снова забежал в общежитие, но Регины не было, дверь была заперта. Он оставил записку с красноградским телефоном и адресом.

Автобусы подали разом, и когда все с шумом и шутками начали рассаживаться, Маэстро спросил:

– Может, я позже?

– Ещё чего, – сказал Вадим.

Автобусы тронулись, не постояв и пяти минут. И трясясь по безжизненной красной степи в дребезжащем автобусе, Маэстро почувствовал вдруг себя обманутой жалкой собачонкой, для виду приласканной и тут же брошенной безжалостной рукой собачника в закрытый фургон.

Часть вторая

Глава 1

«До чего же она хороша», – думал Маэстро. Теперь-то он совершенно не сомневался, что девушка ГВФ поглядывает именно на него. Она словно невзначай взглядывала и улыбалась. «Интересно, – думал Маэстро, осознает ли она красоту свою или к ней привыкают, как и к уродству? Всё в ней трогательно и неповторимо: лицо, поза, волосы и посадка головы». В груди его словно оттаивало, отпускало, но инстинктивное чувство предостерегало: расслабляет, чтобы стукнуть побольней. Услужливость памяти вытаскивала день из прежнего.

Перед обедом в комнате теоретиков творился обычный кавардак. Звонили телефоны, хлопали двери, несколько человек строчили в блокноты, то и дело поглядывая на часы, остальные то ли развлекались, то ли работали.

В одном углу Вадим доказывал экономисту и плановику отдела Ольге Васильевне, что расположение звезд не способствует выполнению плана. В переводе на нормальный язык это означало, что баллистиками не выдан до сих пор расчет видимости звезд, и это автоматически влекло за собой перенос расчетов поддержания ориентации.

В противоположном углу забинтованный, весь в лентах с машины, как куколка в коконе, ворочался вечный аспирант Тумаков. Вероятно, им был теперь получен весьма важный результат, потому что тихий и скромный, он вдруг запел фальшивым дрожащим голосом: «Я девчоночкой была, забот не знала». Замолчал, было, после слов Вадима: «Как его?» Затем забылся и снова запел.

– Кто последний к учителю? – спросил вошедший Чембарисов.

Но никто ему не ответил. Глухо забормотал под нос Тумаков.

– На сегодня запись окончена, – сказал, наконец, Тумаков.

– А на завтра?

– Еще не началась.

– А ты записался?

– Естественно.

– Тогда продай очередь.

– Хорошо, – мигом посуровел Тумаков, – ящик коньяка.

– За такую цену, – расплылся в улыбке Чембарисов, – я куплю очередь на жилье.

– Пожалуйста, – незаинтересованно отозвался Тумаков.

– Не продашь?

– Ящик пива.

– Может, бутылку в обед?

– Может, но в другой раз.

– До чего дошли, – качал головой Аркадий Взоров, зашедший в комнату, торгуют человеком в его же присутствии… Сидите, – продолжал он все тем же будничным голосом, каким он, как правило, бубнил об исключительных вещах. – А в мире события. Образована бригада, и вы теперь – мои подчинённые и при желании я даже могу уволить вас.

Все молчали озадаченно. О бригаде ходили слухи, но чтобы Взоров возглавил – такого не может быть, хотя, конечно, чем чёрт не шутит? Вадим торопливо вышел, а обнаглевший Взоров демонстративно повесил пиджак на Вадимов стул.

«Все может быть, – подумал Маэстро, – сегодня странно вёл себя Лосев».

После ТП ведущий встречался с Маэстро, как наилучший друг. Выходило это оттого, что напряжение спало, кроме того вернувшись он отдал на проверку прикидки Маэстро. И рассчитанные баллистиками с помощью вычислительной машины, они совпали с результатами Маэстро. Он ещё на ТП просил баллистиков: «Без машины можете посчитать?» А они переглянулись: еще один умом тронулся? О Маэстро он с ними говорить не стал, но при встречах теперь с изумлением на него поглядывал. Он хотел, было, на досуге полистать маэстровы труды, но трудов и отчётов не было. Лосев не верил глазам своим. «Эти теоретики сначала пишут, а потом думают» и у каждого – масса отчётов и статей. Но у Маэстро их не было. Тогда ведущий собственной властью внес в график Главного конструктора алгоритм ручного вычисления окон старта, и теперь срок его исполнения был на носу.