Юрьев день

Угу, подумал я, действительно довольно здравая мысль. Дело в том, что даже если между родителями моего тела и нет любви (и то не факт, вдруг она есть, а я просто ее не вижу), все равно они давно живут вместе и жена прекрасно знает, как наиболее эффективно проесть плешь мужу. А вот со мной у нее так просто не получится. Короткие нотации я вполне перенесу без малейшего вреда для организма, а в случае длинных всегда смогу сбежать в Приорат, на летное поле или даже на Невский завод к Титову. Уж в цех-то она за мной не полезет! Как я уже говорил, отношения с матерью у меня не сложились, но в этом была и положительная сторона. Я не очень опасался огорчить ее своим поведением. Ибо был уверен, что в большинстве случаев человек огорчает себя сам. А ведь нужно всего лишь твердо сказать себе волшебные слова: «Да начхать мне на все на это!» – и многие проблемы рассосутся сами собой. Жаль, что в отношении действительно близких людей этот прекрасный алгоритм не работает.

Так что я с пониманием воспринял поползновение отца. И даже отнесся к нему творчески.

Очень давно – в самом начале семидесятых годов двадцатого века – мне было семнадцать лет, и у меня появился мотоцикл. Причем не какая-нибудь «Макака» и даже не «Восход», а двухцилиндровая «Ява». Тогда это было очень и очень круто, примерно как в двадцать первом веке «Гелендваген». И далось мне это приобретение отнюдь не даром – я два года подряд все летние каникулы работал в Ботаническом саду. Разумеется, на новый мотоцикл денег все равно не хватило бы, но я был согласен и на подержанный. Плюс родители немного добавили, их средства пошли на приведение «Явы» в идеальное состояние.

А еще у меня была девушка Вика. Или, если точнее, это я у нее был. Мои родители тогда очень опасались, что у Вики получится женить меня на себе, и не без оснований. А что вы хотели – первая любовь, первая женщина в жизни и все такое прочее! Кто с подобной ситуацией знаком на личном опыте, тому объяснять ничего не надо, а кто сумел как-то проскочить опасный возраст, все равно не поймет.

Так вот, к моменту моих первых студенческих каникул наши отношения с Викой уже вплотную подошли к разрыву. И не оттого, что во мне вдруг пробудилась проницательность, вовсе нет. Просто Вика пришла к выводу, что в качестве будущего мужа я далеко не идеальный вариант, и начала меня потихоньку отваживать.

На потоке я был не единственным мотоциклистом – в параллельной группе один парень имел «Паннонию». И вот, значит, он пригласил меня на каникулы съездить к нему на родину, в Осташков. Я был совершенно не против, но сомневался, что меня отпустят родители. Они почему-то считали своего сына домашним мальчиком. В принципе, можно было уехать и без разрешения, но это означало скандал. А зачем он нужен? Я быстро придумал вариант получше и вскоре объявил родителям, что мы с Викой едем на моем мотоцикле в Крым на все лето. Ох, что после этого началось! Мне пришлось целый день подряд изображать мучения от неземной любви и вселенскую скорбь пополам с ослиным упрямством.

А потом я сдался и объявил родителям, что они меня убедили. В Крым я не еду, а прокачусь всего лишь на Селигер. И не на все лето, а на две недели. И не с Викой, а с Генкой Дюкиным. Родители с огромным облегчением согласились. Правда, со временем до них, кажется, дошел смысл моей интриги, но говорить они ничего не стали.

Так вот, мне захотелось и здесь провернуть нечто подобное. Правда, неплохо было бы привлечь еще и Ники, но я надеялся, что брат меня поддержит, как и во всей затее с будущим займом поддержал. Так вот, почему бы цесаревичу заочно не влюбиться в одну из внучек пока еще царствующего в Германии Вильгельма Первого? Их там, кажется, целых три штуки. Пусть выбирает, кто поприятней на мордашку, и влюбляется, только побыстрее. Страстно, глубоко и с непреодолимыми позывами сделать предложение. Маман, услышав подобное, впадет в такую ярость, что после сдачи Николаем своих позиций на радостях даже не обратит внимания на какие-то там займы, договоры, концессии и таможенные тарифы.

Если же брат почему-то откажется участвовать в моей авантюре, влюбляться придется уже мне. Хотя, конечно, на меня императрица прореагирует не так остро, как на Николая. Зато у меня есть опыт – это будет далеко не первая любовь в моей жизни.

– Ну ты и прохиндей! – восхитился император. – Да, скорее всего, оно так и будет. Но только вот что – с Ники договаривайся сам, моим именем на него не дави! Лишь после того как согласится, можешь намекнуть, что я, хоть и не совсем одобряю, в принципе, не так чтобы сильно против.