Юрьев день

– Вот там чай стоит, правда, холодный. Рядом в газете – хлеб и буженина. Поешьте, вам же вместо завтрака одни нотации достались. Посидите тут с полчасика, а потом аккуратно через черный ход выйдете. И чтоб вас до вечера во дворце не было! В отряде, я знаю, Ники поесть дадут, не помрет с голоду. А у тебя, Алик, с этим как?

– Нормально, там есть повариха с поваренком, иногда готовят потихоньку на всю ораву. Без особых разносолов, конечно, но мне они и не нужны. Кстати, отец, раз уж мы здесь, можно показать вам одну бумагу?

– Давай, что уж с тобой сделаешь.

Я достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо листок, развернул его и положил перед императором.

– Что это?

– Перспективный план застройки окрестностей Приоратского дворца. Зеленым цветом обозначены деревянные строения, материал для которых уже закупается, а по весне начнется быстрая стройка. Красным пунктиром – каменные здания, под них пока только оставлены места, а когда начнется стройка, я не знаю.

– Хорошо, а теперь объясни мне, что тут у тебя где и зачем.

– Вот это – временный дом для инженеров и ученых на четыре семьи, пока там будет жить один Герц.

– Тот немец, что вы нашли в Берлине? И какая от него будет польза?

– Да, тот самый. Он сделает нам беспроводную связь на основе электромагнетизма.

– Это как?

– А вот так – будет с виду обычный телеграф, но без проводов. А потом до такого же телефона дело дойдет.

– И на какое расстояние этот его телеграф работать будет?

– Поначалу, конечно, на небольшое, но лет через пять, я думаю, добьет до Дальнего Востока.

– Ну, ежели он действительно такое сотворит, ему и каменных хором не жалко будет, не то что деревянного дома. Ладно, вот это что за длинное такое?

– Электротехнические мастерские. Надо же где-то будет собирать приборы для беспроводной связи.

– А это что, с буквами «пэ», «тэ» и «у»?

– ПТУ, то есть профессионально-техническое училище. И Герцу, и мне, и Ники нужны рукастые и головастые помощники, а где их взять? Вот в этом училище их и станут готовить.

– Неплохо. Ладно, согласен, рисуй нормальный план и подавай на утверждение. Хитер! Ники, ты хоть понимаешь, почему он мне свою бумаженцию подсунул именно сейчас?

– Конечно, отец, чего же тут не понять. Алик ждал момента, когда вы почувствуете себя виноватым перед ним, потому и носил с собой черновик.

– И ты, оказывается, гусь не хуже брата. Ладно, полчаса уже прошло, будем считать, что я вам все сказал, а вы все поняли. Значит, как договорились – ты, Ники, вечером слегка раскаешься и пообещаешь не делать необдуманных шагов, не посоветовавшись с родителями. Ты же, Алик, вообще лучше молчи в тряпочку! А то вдруг опять что-нибудь ляпнешь. Но молчать надо с виноватым видом, понял? Хоть весь день тренируйся перед зеркалом, но чтобы вид был. Да, и…

Тут родитель, похоже, вспомнил, что мы с ним в кабинете не одни, есть еще Николай, и вовремя осекся. Дело в том, что я ему уже успел намекнуть на раздобытые в Берлине моими агентами очень интересные сведения.

Уже на улице, когда мы собирались расходиться в разные стороны, Николай спросил:

– Слушай, а почему ты сказал только про одного Герца? Разве этот изобретатель гигантского дирижабля, Циолковский, будет жить не в том же доме? Раз уж он на четыре семьи.

– Места-то там, конечно, хватит, но Циолковскому, по-моему, лучше жить в Залесском. Поближе к летному полю и твоему дирижаблю.

И подальше от моих дел, закончил я про себя. А то человек мало того что технически грамотный и при минимуме информации способный сделать правильные выводы. Так еще и идеалист, а это значит – слабо управляемый и способный разболтать все, что узнает, не задумываясь о последствиях.

Вечером все прошло, как было задумано, то есть Ники якобы через силу сделал вид, будто отказался от своих чувств к Маргарите, а маман, которой, похоже, тоже все надоело, его простила, обняла и даже погладила по головке. Я, правда, таких нежностей не удостоился, но и слава Всевышнему, а то ведь, наверное, мог бы хрюкнуть от смеха в самый неподходящий момент. В общем, все стало как раньше – за исключением одной мелочи. Императрица более не препятствовала мужу в его желании углубить отношения с Германией настолько, что она даст нам кредит на постройку Транссиба. В силу чего министр иностранных дел Гирс уже через неделю выедет в Берлин готовить почву для визита туда самого императора.

А поздним вечером, когда уже давно стемнело, император вышел погулять в парк и якобы случайно обнаружил там меня. Та еще конспирация, конечно, но мало ли? Может, он меня продолжает воспитывать. В общем, я без особых предисловий начал:

– Отец, в Берлине из заслуживающих доверия источников получены сведения о состоянии здоровья кайзера и кронпринца. Так вот, у Вильгельма оно очень неплохое для его возраста. Как минимум года два, а то и два с половиной он еще протянет. А кронпринц, наоборот, неизлечимо болен – похоже, у него рак горла. Если он и переживет кайзера, то ненамного.

– Точно? – император аж споткнулся.

– Абсолютной точности в таких делах быть не может, но процентов на девяносто я уверен.