Юрьев день (СИ)

На этом повесть не кончается, там ещё много чего было: и лучший друг, который попытается вытащить этого морфиниста из его зависимости, и даже встреча с той самой прелестной незнакомкой… которая оказалась в жизни как-то, не совсем так хороша, как во сне. Да и вообще, «я тебя себе совсем не так представлял»… Но, пересказывать всё произведение, не имеет смысла. Кто захочет, прочтёт сам: точное название и автора я указал — не промахнёшься.

Так вот, повесть… Мой самый главный страх: уподобиться Пискарёву (вот, даже фамилию героя вспомнил… точнее, подсмотрел в сети, но не важно — в эти дни, я «Невский проспект» нашёл, скачал и перечитал). Что, этот мир перестанет быть мне интересен. Что всё, чего я буду желать, находясь в нём: это побыстрее лечь спать, чтобы оказаться в другом. И это страшно!

Страшно именно тем, что вполне возможно. И, я бы даже сказал, не возможно, а обычно! Сколько таких вокруг? Сколько вялых пустых оболочек, ежедневно ходящих на работу и с работы, тянущих эту постылую лямку только для того, чтобы побыстрее вернуться в свой маленький сказочный мирок дивана, пива и телевизора, пива и сериалов, пива и компьютерных игр, пива и аниме, пива и манхв с ранобе, пива и игровых автоматов, пива и спортивных тотализаторов, кресла и попаданческих книжек у камина? Не говорю уж о тривиальных наркоманах — с теми и без того всё понятно. Ведь там, в этом Идеальном Мире, всё такое яркое, такое динамичное, такое цепляющее, такое выводящее на эмоции, такое увлекательное, не будничное, заставляющее чувствовать себя живым…

Я и раньше ходил под этой опасностью — писатели изначально — группа риска, ведь писатели итак, мыслями, всегда живут в своих мирах, иначе не в состоянии были бы нарисовать их достаточно живо и красочно, чтобы читатели смогли в эти миры поверить. А уж после «пробуждения», когда мне стало достаточно просто закрыть глаза, даже без дозы морфия, чтобы оказаться в ином, сказочном, волшебном мире, где у меня бесконечная свобода и бесконечные возможности…

Меня спасала лишь будничность того мира. Его бытовые проблемы и бытовая рутина, так похожая на такую же, в мире этом. Которой всё равно, где заниматься: там или здесь.

Теперь же… я подошёл вплотную к той черте, которая отделяет меня от становления настоящим Пискарёвым. Ведь, рутина исчезла!

Мне больше не надо было ни о чём заботиться: ни о чистоте своего жилища — завтра оно снова будет таким, как и сегодня, ни об учёбе — какая учёба, если завтра не настанет? Ни о своём здоровье — какое здоровье, если вечером всё равно смерть? Ни об общественном мнении с общественными правилами — плевать на правила, завтра не настанет. Ни о деньгах — деньги, пфф! Что это?.. Ни о нормах морали…

Знание, что завтра не наступит — это власть. А власть развращает. «А абсолютная власть развращает абсолютно!».

Это страшно осозновать.

С другой стороны, а кто не мечтал когда-нибудь оказаться запертым в «Дне сурка»? Том самом, с Биллом Мюрреем? Кто отказался бы от такого шанса? Я — везунчик. Пусть и попал в слегка другую вариацию: в «День курка» с Мэлом Гибсоном. Разница лишь в том, что каждый твой день заканчивается муками смерти…

Что, конечно же, само по себе — очень значительное и крайне неприятное обстоятельство… к которому, однако… оказалось возможно привыкнуть.

Боль, неудачи, моральная деградация и постепенное прогрессирующее сумасшествие — всё это ерунда, по сравнению с главным страхом. С возможностью потерять интерес к жизни… Уподобиться той лабораторной мышке, которой воткнули электрод в центр получения удовольствия в мозгу и дали педальку, на которую надо жать, чтобы его активировать. Деградировать и потерять всё. Потерять свой человеческий облик…

К чему я это всё? К тому, что нашёл «лайфхак» к своему состоянию: чтобы дни в одном мире, шли чаще, чем в другом, надо всего лишь почаще засыпать. И тогда, они идут уже не один к одному, а один к двум, к трём, к четырём и так далее…

Я поймал себя на том, что ставлю на ночь уже третий будильник, «чтобы сходить в туалет», как я оправдываюсь перед женой. Она, наверное, уже думает, что у меня прогрессирующий простатит и уже несколько раз заводила разговор, о том, чтобы я сходил к доктору провериться…

А ещё, я сплю теперь днём. Специально выделяю себе полчаса времени, свободных от любых дел…

И я не знаю, как остановиться. Мой страх начинает воплощаться в реальность…

* * *

Вечер, открытое пространство перед моим домом. Я возвращаюсь с занятий музыкой у Петра Соломоновича. Взгляд внимательно, буквально обшаривает окна окрестных зданий, крыши, деревья, любые «складки местности», в которых мог бы укрыться снайпер. И я уже определил для себя десять возможных точек для проверки.

Иду. До ворот и калитки в ограждении двора моего домика остаётся пятьдесят метров. Из-за угла выворачивает до боли знакомый полицейский «бобик», быстро едущий ко мне.

Пистолет уже в руке сзади под курткой. И он уже снят с предохранителя, а патрон загнан в патронник.