Юрьев день (СИ)

Блин, что я вообще надеялся найти?! Папу с крупной печатной надписью: «План убийства Долгорукого Ю. П.»?! Я ж не следователь, я близко не представляю, как обыски проводить надо, и как подобные дела расследуются. Что надо искать? Оружие? Ну, нашёл я хорошую боевую саблю. Нашёл боевой тактический нож. Нашёл пару «дамских» пистолетиков и две пачки патронов к ним. (Дамски-то дамских, а калибр у них — то, что надо: девять миллиметров! Да и патроны не простые, а «с увеличенной пробивной способностью»). В целом, уже весьма неплохая находка — как раз, в случае сильной нужды через собак попытаться пробиться можно. Девяти миллиметров должно хватить, чтобы с трёх метров ротвейлера завалить. А две пачки — это двадцать патронов. Собак на восемь-девять хватить должно, если экономно использовать…

Но, оружие — что оно говорило или доказывало? Ничего совершенно. Ну, есть оно у женщины, служащей в силовых структурах Княжества — и что?

Наркотики? Как будто я такой специалист в них, что мефедрон от кокаина, героина или стирального порошка отличить смогу! Не, ну, стиральный порошок, он, по идее, пахнуть должен приятно… — но это всё, что я по данной теме сказать могу. И какие-то пакеты с каким-то белым порошком в этом доме были. Прозрачные, без надписей… полукилограммовые.

Ну и что они мне дают? Ну, даже, если бы это реально был кокаин? Что мне с ним делать? Собак им «нанюхать»? Чтоб они улыбаться начали и меня без боя выпустили?

Деньги? Паспорта? Деньги были. Не очень много: по паре пачек разной валюты. Документы: загран-паспорт. Ну и куча всяких разнообразных бумажек, вроде страховых свидетельств, полисов, кучи каких-то чеков, выписок, индивидуальных налоговых номеров и прочего канцелярского мракобесия…

Я искал хоть что-нибудь. Что-нибудь, что будет иметь значение для меня. Но тщетно. Ничего там не было, за что я мог бы зацепиться.

Перерыв весь дом, от безнадёги и нечего делать, дабы как-то скрасить своё ожидание, я, устроившись в том же кресле, принялся листать один из отысканных фотоальбомов.

Он был достаточно старый. Начинался ещё древними фотопластинками с портретными изображениями знакомой мне дамы, но в соответствующих девятнадцатому веку нарядах, в каких-то ничего мне не говорящих местах. Продолжался уже более поздними чёрно-белыми фотоснимками начала века двадцатого, тоже — портретного свойства.

Интересно было его листать. Словно бы, во вселенную «Горца» попал и смотришь историю одного из Бессмертных. Ну, или, если правильнее и ближе к терминологии: Неумирающих. Когда одно и то же лицо проходит через антураж разных эпох, практически никак не меняясь. Не считать же за изменение смену причёски и немного отличающийся макияж?

Забавное занятие… внезапно перестало быть забавным, когда я замер, застыл, так и не перевернув очередного листа плотного картона. Я узнал лицо. Лицо мужчины, стоящего на одной из последних черно-белых фотографий этого альбома (дальше начинались цветные).

И я ведь видел его не первый раз. Он встречался и раньше. Только более молодой. А ещё раньше, и вовсе юный. А до этого — ребёнок. И совсем младенец. На руках у Марии Дмитриевны…

Это был Маверик! Тот самый «инспектор», который приходил меня «проверять» перед первым покушением… и тот самый «рабочий», который привлёк моё внимание на ГЭС. Который показался мне чем-то знакомым. Только, в тот момент, я подумал, что это сходство с кем-то из эстрадных певцов или артистов моего мира. Подумал, что из-за бороды и усов. Ан нет! Это был Маверик! Подсознание-то не обманешь! Оно за того рабочего крепко зацепилось. Зудело, где-то там, на заднем плане. А теперь вот, когда я увидел фотографию, всмотрелся, как следует в лицо, всё и сошлось. Всё сложилось. Главный элемент пазла встал на своё законное место, и я, наконец, понял, почему же именно Мария Дмитриевна меня убивает. За что. Точнее, за кого… Правда, всё равно, осталось не очень понятно: зачем? И почему именно сейчас, а не раньше или позже… Что же там такого, на этой ГЭС, что я, по их мнению мог увидеть, из-за чего стал для них опасен и начал мешать…

Поток моих мыслей прервал далёкий звук приближающегося автомобиля. Я тут же вскочил, вытащил из альбома именно эту фотографию, спрятал её во внутреннем кармане, а сам альбом поспешно затолкал на его законное место.

Успел. Автомобиль всё ещё «приближался»… Тогда я, спохватившись, снова достал фотокарточку, навёл на неё свой телефон и сфотографировал. Фотокарточку снова спрятал в карман, а фотку в мобильнике послал на отправку ММС-кой на номер Мамонта с короткой подписью «Это Маверик».

Дверь открылась и вошедшая Мария Дмитриевна застала меня сидящим в кресле и тыкающимся в телефоне. В принципе, самая логичная и заурядная картина для подростка, которого оставили запертым одного на полтора часа. Чем ему ещё заниматься-то? Не книжки же читать…