Юрген

– И сейчас, смотря на эту рубашку, я честно спрашиваю тебя, Юрген, неужели ты считаешь, что человек твоего возраста имеет право разгуливать в рубашке, которую никто… в рубашке, что… в рубашке, которую я могу лишь?.. Но я никогда не видела такой рубашки! Да и никто не видел! Ты просто не можешь себе представить, что у тебя в ней за вид, Юрген. Юрген, я тебя терпела, я мирилась со многим, ничего не говоря в тех случаях, когда многие женщины вышли бы из себя. Но я просто не могу позволить тебе самому выбирать себе одежду и таким образом губить дело и вынимать у нас изо рта кусок хлеба. Короче, ты вполне можешь кого угодно свести с ума. И предупреждаю тебя, что я покончила с тобой навсегда. Госпожа Лиза с достоинством направилась к двери Кощеевой конторы.

– Так что ты можешь пойти или не пойти со мной – по своему выбору. Мне все едино, могу тебя уверить, после твоих жестоких слов и того, как ты на меня орал и подстрекал этого знатного арапа оскорблять меня в выражениях, которые лично я не повторю, чтобы не осквернить свои уста. Не сомневаюсь, ты считаешь, что все это очень умно и забавно, но теперь ты знаешь, что я об этом думаю. А в целом, если ты не чувствуешь, что такое влияние тебя погубит, тебе лучше пойти домой дальней дорогой, зайти к сестре и попросить у нее полфунта масла. Я знаю тебя слишком хорошо и предполагаю, что это ты следил за тем, как взбивается масло.

Госпожа Лиза выказала грандиозную радость, которая невообразима для незамужних женщин.

– Ты взбивал масло, пока меня не было дома!.. О нет, не ты! Вероятно, в доме не больше одного яйца. Ведь у моего повелителя и господина в его прекрасных и новых придворных нарядах были другие дела. И эта – на человеке твоего возраста с пузом, как пивная бочка, и ногами, как тростинки! – да, эта твоя постыдная рубашка – еще один повод, для твоего же собственного удобства, идти домой дальней дорогой. Предупреждаю тебя, Юрген, что из-за того, что я тебя поймала такого разодетого, я решила, прежде чем идти домой или куда-либо еще, заглянуть на пару слов к твоей надменной госпоже Доротее. Так, чтобы тебя со мной не было, потому что больше вы меня не будете водить за нос и вам обоим не нужно пытаться вновь обмануть меня в отношении своих поступков. Нет, Юрген, ты меня не одурачишь, я могу читать тебя, как книгу. А такое поведение, в твоем возрасте, вообще меня не удивляет, потому что именно этого я от тебя и ожидала.

И госпожа Лиза вышла в дверь и направилась прочь, все еще продолжая браниться. Жена Юргена распиналась о жене гетмана Михаила, рассуждая о чертах характера, о прошлых делах и (с увеличившимся рвением) о фигуре и внешности госпожи Доротеи, какими эти мерзости являются проницательному взору, и потому должны быть описаны беспристрастным языком, что представляет собой вопрос общественного долга.

Так пронеслась госпожа Лиза – не как пламя или дымка, но как глас Суда.

Глава XLIX О компромиссах с Кощеем

– Уф! – сказал Кощей в наступившей тишине. – В любом случае тебе лучше остаться на ночь здесь. Я действительно думаю, мой друг, что тебе будет более спокойно, по крайней мере сейчас, в этой тихой пещере. Но Юрген уже взял шляпу.

– Нет! Смею сказать, мне тоже лучше уйти, – сказал Юрген. – Сердечно благодарю вас за доброту ко мне, сударь; я по-прежнему ничего не знаю, но лучше так, как есть. А нужно что-нибудь, – Юрген деликатно кашлянул, – а нужно что-нибудь платить, сударь?

– О, пустяк, разве что за годичное содержание госпожи Лизы. Понимаешь, Юрген, ты носишь ужасно красивую рубаху, она мне весьма нравится, и я полагаю, исходя из слов, пророненных только что твоей женой, что она ее не впечатлила, так как очень тебе идет. Поэтому в интересах семейного счастья, думаю, ты выкупишь госпожу Лизу за свою прекрасную рубаху?

– Что ж, охотно, – сказал Юрген и снял рубаху Несса.

– Как я понимаю, ты носил ее какое-то время, – задумчиво сказал Кощей, – и неужели ты ни разу не заметил какого-либо неудобства при ношении такой одежды?

– Ничего не обнаружил, Князь. Она шла мне и, похоже, воздействовала на всех очень благоприятно.

– Вот! – сказала Кощей. – Что я всегда и утверждал. Для сильного человека и вообще для здоровых простых людей это роковой раздражитель.

Но такие люди, как ты, могут носить рубаху Несса очень спокойно долгое-предолгое время и вообще становиться предметом восхищения. А ты закончил, обменяв ее на общество своей жены. Но теперь, Юрген, о тебе. Ты, вероятно, заметил, что на моей двери табличка «Вход воспрещен». Знаешь, необходимы определенные правила. Часто это создает помехи, но правила есть правила. И должен сказать тебе, Юрген, никому не разрешается покидать меня неискалеченным, если уж не по-настоящему уничтоженным. Действительно, знаешь ли, необходимы правила.

– Вы отрубили бы мне руку? Или кисть? Или целый палец? Полно, Князь, вы, должно быть, шутите!