Юри

Юри зябко повёл плечами. Он вдруг с необыкновенной ясностью ощутил, как ветер насквозь пронизывает одежду, как холодные струи дождя текут за ворот и вызывают дрожь во всём теле, — мальчик представил себя на месте этого прохожего. Только у него, у Юри, даже нет надежды попасть в тепло, потому что… потому что ему некуда идти. Тётя Эрна его к себе уже не пустит. У него нет больше дома…

Что же надо сделать, чтобы попасть под крышу, в тёплую комнату, где так приятно пахнет гороховым супом!.. Взять ту серую сумку и пойти?..

Нет! Нет!

Но почему же нет? Сходить разок, и всё в порядке. Никто никогда не узнает.

По-стариковски сгорбившись, Юри опять опустился на скамеечку у плиты. Упёрся подбородком в колени и прижался спиной к горячим кирпичам.

Приятное тепло разлилось по всему телу. Мысли смешались, и все заботы отошли куда-то в сторону…

Юри проснулся от боя часов в соседней комнате. За окном стоял сумрак. Мальчик заглянул сквозь дверь в спальню.

Уже десять!

Юри кинулся в переднюю, быстро надел пальто, натянул шапку, не отдавая себе отчёта в том, что делает, схватил со стула серую сумку и выбежал в коридор.

Дождь прошёл. Лишь ветер всё ещё метался по окутанным сумраком улицам.

Возле соседнего дома Юри почувствовал, что по ноге его ударил какой-то предмет. Мальчик посмотрел вниз и только теперь заметил в своей руке серую сумку.

Навстречу шёл человек. Поравнявшись с Юри, он кашлянул и равнодушно взглянул на мальчика.

Юри испугался. Взгляд прохожего показался ему подозрительным. Мало того, мальчику почудилось, будто встречный обратил внимание на серую сумку… Почему именно на сумку?

Юри быстро переложил её в другую руку, в ту, которая была ближе к стене дома. Пройдя несколько шагов, мальчик рискнул оглянуться.

Человек спокойно продолжал путь, и Юри облегчённо вздохнул. Однако его ноги словно сами собой пустились бегом и быстро понесли мальчика вниз по длинной улице, точно за ним кто-то гнался.

Юри уже не мог избавиться от ощущения, будто взгляды всех прохожих обращены на его сумку.

Мальчик свернул на боковую улицу. Здесь не было никого. Вдруг над его головой распахнулось окно, и из него высунулась какая-то женщина.

Юри в ужасе отпрянул в сторону и, размахивая сумкой, пустился бежать ещё быстрее. Задыхаясь от волнения и быстрого бега, мальчик остановился лишь на углу следующей улицы. Сумка показалась ему вдруг страшно тяжёлой, словно она уже доверху была набита жёлтыми пачками масла.

И тут Юри понял: он не пойдёт туда, к красным воротам. Не пойдёт! Будь что будет.

От сердца сразу же отлегло. Мальчик с каким-то особым удовольствием стал смотреть прямо в глаза встречным прохожим. Ему хотелось, чтобы людей было много, чтобы улицы были полны народа. А он бы шёл вместе со всеми, и все приветливо кивали ему.

Думать об этом было так приятно, что, уже ничего не замечая вокруг, он шёл всё дальше и дальше.

Впереди показался мост.

Уже набережная! Ну и что же из этого? Пойдём дальше. Прямо через мост. Пусть ветер свистит в ушах и теребит полы пальто. Пусть теребит! Это так хорошо!

На середине моста, прислонившись к парапету, стояли два парня. Третий сидел на перилах и болтал ногами. Все они были без шапок и одеты в необычно короткие пальто с поднятыми воротниками.

Когда Юри поравнялся с парнями, двое из них, стоявшие у парапета, словно по команде подскочили к мальчику и преградили ему путь.

Долговязый сутулый парень быстро вынул из кармана какой-то предмет. Что-то затрещало у Юри перед носом. Посыпались искры, вспыхнула зажигалка. Он невольно отступил на шаг и заслонил глаза рукой.

Парни захихикали.

— Голуба, неча дрожать, когда другой мужик закуривает, — нараспев произнёс владелец зажигалки, запалил торчавшую у него изо рта сигарету и выпустил струю дыма прямо Юри в лицо.

Затем синеватый огонёк зажигалки сделал круг, чуть было не задев Юри по носу, и направился ко второму парню, ростом поменьше. Но прежде чем огонёк коснулся его сигареты, зажигалка внезапно взвилась вверх, проделала в воздухе красивое сальто и горящей кометой полетела в сторону третьего парня, сидевшего на перилах моста.

Это Юри как следует стукнул долговязого под локоть.

В ту же секунду долговязый, растопырив руки, кинулся ловить зажигалку; с виду вялый и неповоротливый, он двигался неожиданно быстро.

Парень, который до сих пор сидел на перилах моста и болтал ногами, инстинктивно отдёрнул руки от перил и протянул их навстречу зажигалке.

В ту же секунду раздался его истошный крик.

На мгновение над парапетом мелькнули полосатые носки и ярко-жёлтые туфли. Затем послышался всплеск, словно в воду упал огромный камень.

— Билли! — закричал парень поменьше и перегнулся через перила.

В тусклом свете фонарей река блестела, словно расплавленный асфальт. Тонущий шлёпал руками по чёрной воде, и по ней кругами расходились тяжёлые волны.

— Спасите! Спасите! — истерично закричал парень маленького роста и, отчаянно жестикулируя, принялся бегать взад-вперёд по мосту.

Время было позднее, и нигде не появлялось ни души.