Юридические основания к суждению о силе доказательств и мысли из речей Председательствующего по уголовным делам

Не должно быть представляемо такое доказательство, которое по природе вещей, оставляет позади себя высший источник, достоверности, находящийся во владении или распоряжении одной из сторон. Предметом доказывания на суде могут служить лишь обстоятельства вероятные, а все, что носит на себе характер явлений, принадлежащих к области чудесного, не должно составлять предмет исследования уголовного суда. В настоящее время не найдется суда, который решился бы допустить представление доказательств совершившегося чуда и вообще существование обстоятельств, противоречащих естественным законам природы. Но понятия о естественном и неестественном, о возможном и невозможном — понятия относительные. Пределы чудесного постоянно меняются, и суд, для того, чтобы распознать, какое положение должно быть причислено к области неестественных положений, может быть вынужден прибегнуть к содействию экспертов — представителей науки.

Юристы, разрабатывавшие учение о достоверности до мельчайших подробностей, обыкновенно начинают с признания известных фактов общеизвестными, не требующими никаких доказательств, так как эти факты основываются на единогласном и всеобщем свидетельстве, которое, само по себе, составляет абсолютное доказательство.

Общеизвестные, очевидные для каждого, обстоятельства не могут служить предметом доказывания, потому что они, сами по себе, возбуждают в судье ту степень вероятности, из которой слагается юридическая достоверность и к обнаружению которой направлены средства судебного исследования. Они относятся или к естественным явлениям, к законам природы (т. е. явлениям, соответствующим естественному ходу вещей), или к историческим явлениям и не возбуждают обыкновенно сомнения в деятельности уголовного суда. Решение, основывающееся на общеизвестных фактах, требует больших предосторожностей. Трудно определить границу между известным достаточно и недостаточно даже и тогда, когда по отношению к известному факту общее убеждение установилось достаточно, ибо то, что известно в глазах одного, может быть неизвестно в глазах другого. Слово известность в делах судебных по истине подозрительно. Это претензия, которой очень часто пользовались при неимении или при трудности добыть доказательство. Однако бывают случаи, когда факты настолько известны, что противная сторона не решится их отрицать из стыда. Таковы, напр., наступление осени после лета, границы страны, ее государственное устройство, ее действующее законодательство, за исключением обычного права, как права не писанного, не получившего санкции верховной власти и не составляющего предмета специального изучения судьи, законные предположения, т. е. обстоятельства, которые закон повелевает судье признавать (напр., предметы, утвержденные решением гражданского суда) пока противное не сделается достоверным (каковые, однако, не согласны с основными формами уголовного судопроизводства) и т. п.

Если какое-либо обстоятельство, имеющее отношение к уголовному процессу, и подвергается предустановленным (законом наперед, 313 ст. У. У. С.) доказательствам, то последние имеют силу доколе противное не доказано. Правила, установляемые для сего законом, суть лишь приблизительные обобщения.

Каковы бы не были виды доказательств, но мы составляем себе убеждение о событии, имевшем место в прошлом, или на основании доверия к показаниям людей (подсудимого, свидетеля, автора письменного документа и др.) или же по законам мышления на основании заключения о связи какого-либо вещественного факта с нравственной природой человека, с factum probandum, составляющим предмет исследования.

26. Ордалии

Везде всех народов ордаль, или суд Божий, есть признак умственной немощи. В период первоначального развития государственности две силы проявляют свое исключительное действие в человеке — сила физическая и сила суеверия. Они присущи невежеству, варварству.

Анализировать мотивы, распознавать различные степени намерения, оценивать одно показание, сравнивать его с другим, с общей вероятностью — все эти операции предполагают глубокое знание человеческого сердца и недоступны невежественному человеку, тем более, что человеческий микрокозм подвержен неправильностям и беспорядкам и понятие "законы природы" не распространяется на разряд психологических и нравственных фактов. Поэтому естественно, что слабый ум человека, как, напр., у ребенка, не надеясь дойти в борьбе с преступлением до истины путем логического мышления, смешивая простую идею о предмете с убеждением о его существовании, искал ее вне суда, в мире внешнем, в этих двух источникам.