Юридическое мышление: классическая и постклассическая парадигмы

Большинство людей в XXI веке получают сведения об изменении норм и правил не из официальных публикаций органов нормотворческой деятельности, а из средств массовой информации, преимущественно из сети Интернет. Например, введя в поисковую систему запрос «угнать автомобиль и избежать наказания» мы моментально получили более 637 000 ссылок на публикации, содержащие не только описательную информацию о прошлых историях и судебной практике, но и рекомендации на будущее – как угнать автомобиль и избежать наказания213.

Юридическое прогнозирование как элемент мышления выполняется каждым человеком на протяжении всего жизненного пути в меру своих знаний и опыта. Это всегда интеллектуальная деятельность, направленная на реализацию прав, минимизацию обязанностей, избежание ответственности. Как только человек осознал, что статус в обществе зависит от объема его полномочий по распоряжению имуществом и другими людьми, он постарался провозгласить и зафиксировать свои максимальные компетенции – на глиняных табличках, в граните, на бумаге, в электронном виде и т. п. При этом возможности отдельных властных пассионариев по прихоти трансформировать социальную действительность из века в век уменьшаются; хотя в некоторых авторитарных государствах и в XXI веке правители способны изменять базовые законы и даже конституции, подстраивая жизни десятков и сотен миллионов людей под свои индивидуальные привычки и правила.

Прогнозирование изменения правовой ситуации, позволяющее приспособиться к будущему процессуальному статусу, оказать воздействие на ожидаемые решения правоприменителей, принять адекватные меры для минимизации (исключения) негативных последствий, – следует рассматривать в качестве основной функции юридического мышления.

4.3. Монетизация страха и его влияние на правовое поведение

В авторитарном обществе любой незащищенный человек без достаточных юридических обоснований может быть лишен таких базовых ценностей как жизнь, здоровье, достоинство, свобода, имущество. Силовые ведомства с древних времен научились монетизировать человеческий страх перед утратой имущества и свободы, но особенно часто эксплуатируется стремление человека избежать физической боли и смерти. Система пыток при проведении опросов и допросов основана на сложившемся в правопорядке допущении применения произвольного насилия, несмотря на его запрет нормами законов. Психологический страх перед будущей болью становится мощным стимулом для испытуемых. Люди нередко готовы выполнить требования (оперативных сотрудников и следователей) признать вину, подписать протоколы процессуальных действий, составленные вопреки фактам и интересам допрашиваемого лица, – лишь бы к ним не применяли насилие. Стандартные угрозы силовиков, как правило, связаны с возможными истязаниями, которым будет подвергаться человек немедленно сейчас, либо в будущем – в изоляторе временного содержания, следственном изоляторе, исправительном учреждении, – если откажется сотрудничать со следствием.

При прогнозе правовых ситуаций, связанных с общественной активностью, следует учитывать «историческую память народа» – неослабевающий страх перед репрессиями со стороны силовых ведомств. Ощущение страха приводит, с одной стороны, к отказу здравомыслящих людей от предъявления претензий в связи с нарушением их прав и к сокрытию своих юридически значимых симпатий, а с другой стороны, к увеличению провокаций со стороны правоохранительных органов. Публичные избиения силовиками вышедшей на улицы больших городов молодежи214, давление на студентов со стороны руководства некоторых ВУЗов, запугивание школьников и их родителей в школах, – выполнили функции «профилактической порки» населения, что привело к уходу протестных настроений «на кухни» (в том числе в сеть Интернет), в замкнутые и «незримые» сообщества. Эти и другие юридические закономерности следует принимать во внимание в ходе исследования юридического мышления. Силовые ведомства многочисленными административными и уголовными делами, связанными с обвинениями в экстремизме и «оскорблением власти» (в том числе в сети Интернет) продемонстрировали обществу опасность публичного обсуждения не только политических, но даже юридических, социальных, бытовых проблем. Работу силовиков и судов с протестными сообществами иллюстрируют уголовные дела (запрещенной в России) «Сети»215 и «Нового величия»216. Задержанный по делу «Сети»217 Илья Капустин сообщил журналистам: «Когда у меня был обыск, мне тоже сказали, что “могут найти гранату, если буду плохо себя вести”»218.