Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению

Особую остроту конфликту придали не только крайне резкие высказывания спикера верхней палаты Е. Строева и ряда республиканских президентов и губернаторов в адрес Госдумы, занявшей пропризидентскую позицию, но и первоначальный отказ сената от создания согласительной комиссии, которая смягчила бы радикальность предложенного законопроекта и выработала некое компромиссное решение. Совет Федерации призвал президента и его администрацию создать общефедеральную комиссию, в рамках которой обсудить широкий круг вопросов государственного строительства с участием обеих палат. Более того, верхняя палата разрабатывает законопроект, лишающий депутатов неприкосновенности, об этом же поправка к ст. 98 Конституции РФ. Госдума подавляющим большинством голосов (408) приняла решение обратиться к президенту с предложением созвать Конституционное собрание для выработки ряда поправок в Конституции РФ. По мнению зарубежных аналитиков и СМИ, Путин потерпел серьезное политическое поражение, когда его законопроекты были торпедированы верхней палатой.

Затем, правда, у сенаторов тоже сработал инстинкт самосохранения, и они пошли на ряд компромиссов — от создания согласительной комиссии, до уступок в рамках ее работы. Однако резкость антипутинских высказываний множества сенаторов превзошла по своей силе многие антиельцинские тирады. За один месяц кардинально изменилась позиция спикера Е. Строева. После капитуляции по двум важнейшим вопросам — о реформе федеративного устройства и второй части Налогового кодекса Строев заявил: «Дело не в кризисе власти. А вот если мы возьмем крен, выберем неверную экономическую стратегию, осенью кризис вполне возможен… Противоречия между трудом и капиталом — извечные, и достаточно их разжечь, то те, кто их разжигает, этот костер потом не сумеют погасить». В этих словах недвусмысленно, под видом предостережения, звучат нотки губернаторских угроз о возможном социальном взрыве.

Конфликт замяли, и сенаторы-губернаторы ушли в глухую оборону, взяли курс на затягивание конфликта во времени с тем, чтобы продлить свое существование до 2002 года. И это особенно опасно, поскольку, загнав недовольство внутрь, Путин, образно говоря, «забросил за спину зубы дракона, которые непременно вырастут у него впереди». Расчет на губернаторскую сговорчивость в перспективе, когда начнется дележ трансфертов федерального бюджета, вряд ли оправдается: при новой шкале доходной части в пользу федерального центра недовольство Москвой примет только массовый, почти повсеместный характер. Высказывалось и намерение обратиться в Конституционный суд РФ по поводу антиконституционности президентских законопроектов, на чем продолжает настаивать спикер Мосгордумы В. Платонов.

Трудно предположить, что сам В. Путин или его окружение не просчитали возможного протеста губернаторского корпуса против его новаций, нацеленных (и совершенно справедливо) на ограничение всевластия руководителей регионов, которые чрезмерно «набрали себе суверенитета», что означает рост регионального политического, экономического, правового сепаратизма и является угрозой национальной безопасности страны.

Очевидно и то, что реформу государственного устройства России вновь избранный президент посчитал важнейшим приоритетом своей политики. Он начал с того, что вместо 89 полномочных представителей президента в субъектах федерации решил оставить лишь семерых «генерал-губернаторов», как их окрестила пресса, в укрупненных округах, и вывести из-под регионального влияния силовые, правоохранительные и судебные органы, для чего были назначены 7 заместителей генпрокурора. Более того, «наместники» введены в Совет безопасности РФ, что дополнительно усиливает их политический вес. Таким образом создана дополнительная властная структура, призванная лучше координировать взаимоотношения центра с регионами и решать большинство местных проблем не в правительстве или Кремле, а в промежуточной инстанции — в столицах округов.