Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению

22 сентября 1983 года началось размещение ракет «Першинг-2» — и советская делегация покинула переговоры в Женеве. 30 ноября Андропов написал Брандту, что теперь СССР «вынужден принять меры по нейтрализации военной опасности». Разрядка зашла в тупик. Резолюции, протесты, сидячие блокады окончились ничем. На вызов США и НАТО СССР ответил тоже с позиции силы — в западных регионах страны приступили к развертыванию тактических ядерных ракет. Лишь в начале 1985 года министры иностранных дел ведущих стран мира вновь сели за стол переговоров по проблеме сокращения ядерных арсеналов…

Г. Киссинджер:[68]

«Московская пропагандистская машина развернула крупномасштабную кампанию в каждой из европейских стран. Массовые демонстрации, организованные различными группами сторонников мира, требовали, чтобы первоочередной задачей считалось разоружение, а не развертывание новых ракет, и чтобы немедленно был введен ядерный мораторий».

Несомненно, Андропов понимал, что гонка вооружений, чем дальше, тем все более приобретает абсурдный характер. По сути, обе сверхдержавы были способны уже по два раза уничтожить врага своим ядерным оружием, но напрягали все силы, чтобы добиться этого трижды. Однако у каждого человека лишь одна жизнь и потому лишь одна смерть, а не две и не три…

В ответном письме Андропова от 1 августа 1983 года, наряду с общим удовлетворением декларациями американского президента, говорилось, что накануне очередного тура переговоров в Женеве «соглашение на равных еще возможно». СССР согласен сократить почти втрое ракеты средней дальности, имеющиеся у него в Европейской зоне.

«Мы не хотим иметь ничего, кроме противовеса средствам, которыми располагают Англия и Франция, — писал Андропов. — Разве это не честная и умеренная позиция?» Андропов поддержал также идею Рейгана об установлении между ними «доверительного канала связи» и в конце сделал рукописную ремарку, призывающую американского президента самым тщательным образом обдумать предложения, сделанные советской стороной.

Однако эти и другие попытки Андропова смягчить международную напряженность и улучшить советско-американские отношения, не увенчались успехом. А. Добрынин: «Андропову сильно не повезло. По своим интеллектуальным способностям он был значительно выше Брежнева и Черненко. Но его правление совпало с кризисным периодом наших отношений с США… Да и пребывание его у власти было слишком коротким, чтобы это заметно сказалось на курсе советской внешней политики».

Афганистан

(По книге Л. Шебаршина «Рука Москвы»)

«В один из февральских дней 1982 года на военном аэродроме Кабула приземлился ничем не примечательный самолет Аэрофлота, прибывший специальным рейсом из Москвы. Аэродром полностью контролировался советскими военными, афганская сторона в известность о грузах или пассажирах не ставилась, так что прибытие самолета не привлекло ничьего внимания. Небольшая группа встречающих быстро разместила прибывших по машинам — и кавалькада понеслась по заснеженным кабульским улицам к посольству СССР. У самых посольских ворот машины резко повернули влево и, проехав несколько сотен метров, остановились около двухэтажного особняка, который арендовался представительством КГБ в Кабуле и предназначался для проведения конфиденциальных встреч с высокопоставленными персонами и гостями из Москвы. Здесь на два дня поселился член Политбюро, председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов.[69]

Все, что делала советская сторона в Афганистане, окутывалось завесой секретности. Визит Андропова был сверхсекретным, о нем знал только самый узкий круг советского руководства.