Читаем Юрий Андропов. На пути к власти полностью

Наверняка руководитель ЦК ВЛКСМ взял на заметку молодого и перспективного комсомольского секретаря не тогда, а гораздо раньше. Андропов был рекомендован первым секретарем ЦК ЛКСМ новой союзной республики в 1940 г. Представляется, имелось еще одно немаловажное обстоятельство. Николай Михайлов являлся профессиональным журналистом: до назначения в 1938 г. первым секретарем ЦК ВЛКСМ он работал редактором заводской газеты «Мартеновка» на заводе «Серп и Молот», литсотрудником в редакции газеты «Правда», ответственным редактором газеты «Комсомольская правда» (1937–1938). Как отмечалось, Ю. Андропов еще в ярославский период публиковался в центральных газетах и журналах страны. Вероятно, вступление Николая Михайлова в личную эпистолярную переписку с Андроповым во многом объясняется и этим обстоятельством. Кстати, Дмитрий Постников также имел стаж журналистской деятельности: 1936–1937 он был редактором заводской газеты «В путь» вагоно-ремонтного завода в Москве. Такая журналистская солидарность объединяла интересы.

На письмо Михайлова Андропов ответил не скоро – 13 марта 1942 г. Вероятно, он долго раздумывал о поставленных проблемах, взвешивал собственные суждения. Андропов решил высказать свое мнение по поводу проблемы инициатив и починов: «У нас в последнее время появились прямо «мастера инициативы» – они каждый день начинают с выдумывания чего-то нового… Иногда неплохо на таких неугомонных инициаторов плеснуть холодной водой и опустить их на землю. Получается красивая видимость «кипучей жизни», а за всем этим скрывается застой в работе» (там же. Л. 24). Оценка любой инициативы, по Андропову, должна быть следующей: недостаточно поднять вопрос (создать «шум» или принять решение), главное – реальная работа. Важно закрепить почин – получить результат. Андропов сформулировал алгоритм решения данной проблемы: инициатива («поднять вопрос») – организовать работу – получить результат ((РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 25).

Изложенная установка стала его жизненным принципом. Примеров реализации андроповского правила можно привести немало. В условиях перестройки работы комсомола, по терминологии того времени, на «военный лад» в первые месяцы войны ЦК ЛКСМ командировал на производство 1930 девушек, в том числе 590 человек – на курсы шоферов и трактористов, они окончили их и работали по специальности (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 186. Л. 28; Ф. М-7. Д. 3809. Л. 23). Так, на Сегежском ЦБК по инициативе райкома комсомола 32 девушки-комсомолки, выполнявшие неквалифицированную работу, стали токарями, слесарями, фрезеровщицами и успешно справлялись со своей новой работой. Выполнение норм доходило до 300 %. Одновременно многие изучали программу всевобуча, освоили специальности связистов, пулеметчиков, медсестер, снайперов (Андропов, 1983b: 24).

В январе 1942 г. ЦК ЛКСМ поддержал инициативу комсомольской организации лесозавода № 2 г. Беломорска об организации работы в течение двух часов в неделю во внерабочее время для нужд фронта. Так в республике зародилась традиция комсомольских «вторников» – развернулась работа по оказанию помощи фронту. Во время «вторников» организовали пошив маскировочных халатов, починку и стирку белья и обмундирования, изготовление для фронта накомарников бойцам, минных ящиков, лыж, лыжных палок и колец к лыжным палкам, строили бани, ремонтировали дороги, проводили дежурства в госпиталях, разгрузку вагонов, заготовку и распиловку дров. Почин комсомольцев получил широкое распространение среди молодежи республики на протяжении всех военных лет. В 1943 г. комсомольские организации республики поддержали инициативу под названием «гектары обороны», задачей которой стала обработка комсомольцами участков земли и отправка всего выращенного урожая в действующие фронтовые части (см.: Андропов, 1983a: 23; Власова Н., Пашкова Ю.: Электронный ресурс).

Деятельность ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР и ее руководителя Юрия Андропова в тылу прифронтовой республики получила отражение в организации уникального феномена – патриотического движения школьной молодежи и подростков в помощь фронту. Эти сюжеты практически не изучены. Пока живы поколения детей войны – наш долг восполнить историю героическими буднями этих замечательных людей. Сегодня, к сожалению, можно долго размышлять и не найти однозначного ответа на вопрос, поставленный в воспоминаниях бывшего первого секретаря ЦК комсомола В.Е. Семичастного: «Если сейчас обратиться к молодежи и призвать ее на какие-то трудовые или ратные подвиги, ответит ли она на этот призыв?» (Семичастный, 2002: 6). Какой идеей привлечь школьников? В постсоветской России руководители министерства образования и науки многие годы утверждали постулат о приоритете в обучении, ориентированном на подготовку квалифицированного потребителя. Но пойдет ли «потребитель» в случае необходимости добровольно защищать Родину? Да и будет ли у него Родина?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное