Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

На следующий день Надя и его группу под конвоем отправили в Румынию. Первоначально их разместили в отдельных коттеджах на ку­рорте в Сагове, других членов группы в правительственном доме отдыха. Они находились под надзором румынских сотрудников госбезо­пасности. Румыны с удовольствием содержали Надя и других венгров под охраной, потому что у них были проблемы с собственными венгра­ми в Трансильвании. Там начались волнения в знак солидарности с событиями в Венгрии. Несколько сотен венгров румынские власти су­дили.

В конце марта 1957 года положение Надя и остальных венгер­ских политиков изменилось. Они были взяты под арест и переведены в одну из бухарестских тюрем. 17 апреля их вернули в Венгрию. Новый руководитель страны Янош Кадар не сдержал своего слова. Первона­чально он говорил лишь о политической ответственности Надя, потом пошла речь о суде. С обвинительным заключением в Москве ознакомил­ся Андропов, уже в роли руководителя отдела ЦК КПСС. Он попросил усилить раздел о связях Имре Надя с Западом.

Судя по всему, Хрущев не желал смерти Надя. На заседании президиума ЦК 5 февраля 1958 года заметил: «Проявить твердость и великодушие». Говорят, Хрущев предлагал назначить Надя преподава­телем в провинциальный институт. Но Кадар хотел избавиться от Надя. Если бывший глава правительства останется жив и когда-нибудь выйдет на свободу, то в каком положении окажется Кадар?

Суд несколько раз откладывался по просьбе Москвы и был устроен в момент нового обострения отношений с Югославией. 15 июня 1958 года на закрытом процессе Имре Надь, его министр обороны Пал Малетер, известный публицист Миклош Гимеш были приговорены к смертной казни. На следующий день приговор привели в исполнение.

Один из обвиняемых умер в заключении до суда. Остальные по­лучили разные сроки тюремного заключения. Заместитель командующего национальной гвардией Шандор Копачи был приговорен к пожизненному заключению.

Надь отказался просить о помиловании. Говорят, что Кадар сам присутствовал во время казни, лотом позвонил Хрущеву, расска­зал, что приговор приведен в исполнение. Тут было и личное: Кадара когда-то сильно мучили в тюрьме. Он считал Имре Надя виновником своих страданий...

Бывший корреспондент «Правды» в Венгрии Владимир Герасимов пишет, что новый руководитель страны ненавидел Надя, который когда-то согласился с арестом Кадара, тогда заместителя министра внутренних дел. Нужен ли ему был свидетель трагической осени 1956-го (Независимая газета. 1998. 20 октября)? Имре Надя и других, расстрелянных в июне 1958 года, похоронили в безымянной могиле на будапештском кладбище, участок № 301.

Председатель КГБ Серов дал указание особым отделам дивизий, вступивших в Венгрию, арестовывать всех организаторов мятежа, ока­зывающих сопротивление, а также тех, кто «подстрекал и разжигал ненависть народа к коммунистам и сотрудникам органов госбезопасно­сти». Масштабы арестов были таковы, что даже Кадар пожаловался на то, что советская госбезопасность задерживает рядовых участников повстанческого движения. Серов хладнокровно ответил, что действи­тельно «могут быть арестованы отдельные лица, не принадлежащие к перечисленным категориям. Поэтому все арестованные тщательно фильтруются, тс, которые не играли активной роли в мятеже, освобо­ждаются».

Серов доносил в Москву, что «по ряду областей руководящие работники обкомов партии и облисполкомов чинят препятствия в аре­сте контрреволюционного элемента, принимавшего руководящее участие в выступлениях».

Кадар обратился к советским эмиссарам с просьбой освободить бывшего заместителя премьер-министра Ференца Эрдеи. Глава прави­тельства Венгрии ручался, что академик Эрдеи — не контрреволюцио­нер.

Серов доложил в Москву: «Считаю, что делать уступки в JTHX вопросах не следует, так как практика показывает, что малейшая уступка реакционерам влечет за собой ряд дополнительных требований и угроз».

Кадар пришел в ужас, когда по стране распространились слухи о том, что арестованных венгров отправляют в Сибирь.

Председатель КГБ Серов и посол Андропов объяснили Москве: «Небольшой эшелон с арестованными был отправлен на станцию Чоп. При продвижении эшелона заключенные на двух станциях выбросили в окно записки, в которых сообщали, что их отправляют в Сибирь. Эти записки были подобраны венгерскими железнодорожниками. По нашей линии дано указание впредь арестованных отправлять на закрытых ав­томашинах под усиленным контролем».

Заместитель министра внутренних дел СССР Михаил Николаевич Холодков, который прибыл в Ужгород для приема арестованных, доло­жил в Москву: Серов сообщил, что арестованных будет четыре-пять тысяч человек. Помимо них поступило несколько десятков несовершен­нолетних в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, в том числе девять девочек. На большинство арестованных не было надлежаще оформленных документов, неясно, за что их арестовали.