Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

В штаб-квартире первого главного управления КГБ в Ясеневе Андропову оборудовали собственный кабинет. И в те в годы он пару дней в неделю проводил в первом главке, вникая в разведывательные дела. Юрий Владимирович собирал у себя и начальников отделов, и их заместителей — получить информацию из первых рук и заодно присмот­реться к людям: все это будущие резиденты в важнейших странах. Он вовлекал в разговор всех приглашенных на совещание, не любил, если кто-то отмалчивался. Юрий Владимирович стал, возможно, первым ру­ководителем госбезопасности, который реально интересовался раз­ведывательной работой, вникал в нее, старался разобраться и повы­сить ее эффективность,

Андропов даже состоял на учете в партийной организации управления нелегальной разведки. Это направление он особо выделял, верил в возможности нелегалов. Он видел, что его подчиненные, ра­ботающие под легальным прикрытием, связаны по рукам и ногам. За ними следят контрразведка и полиция. Они даже посольство покинуть незамеченными не могут. Каждую встречу с агентом приходится прово­дить как военную операцию, вовлекая в нее чуть не все наличные силы резидентуры. Поэтому председатель КГБ требовал сконцентриро­ваться на работе с нелегальной агентурой. Это отнюдь не радовало его подчиненных. Разведчика с дипломатическим паспортом просто вы­шлют. Нелегала упрячут за решетку на долгие годы.

«Андропов, — пишет тогдашний начальник информационного управления разведки генерал Николай Сергеевич Леонов, — очень ува­жительно относился к информационно-аналитической работе, с большой заинтересованностью и неподдельным вниманием выслушивал личные доклады начальника разведки, руководителей управления анализа и прогноза, мог изменить или даже полностью отказаться от своих вз­глядов на тот или иной вопрос под воздействием информации и анали­тических выкладок.

Человек с ученой степенью не вызывал у него аллергии, как это было в прежние времена в Комитете госбезопасности. Кстати, до прихода Андропова в разведке отношение к ученым было также более чем прохладное».

Сам Николай Леонов был назначен начальником и формационного управления разведки в сорок четыре года, уже, будучи доктором ис­торических наук.

Андропов говорил аналитикам разведки:

— Никогда не пишите неправду! Я не заставляю подделываться под заранее данные оценки.

Но почему же страна совершала такие ошибки, как ввод войск в Афганистан или установка ракет средней дальности в Европе?

В 1975 юду, — писал генерал Леонов, — в информационно- анали­тическом управлении разведки был подготовлен и представлен на доклад Андропову документ о перспективах нашей политики в «третьем мире».

Стержневая мысль документа заключалась в том, что СССР не мо­жет позволить себе роскошь разбрасывать средства и усилия по без­мерному пространству трех материков: Азии, Африки и Латинской Аме­рики.

На Ближнем Востоке наша широкозахватная политика ведет к огромным затратам технических и денежных ресурсов, не давая и не суля в будущем ни политических, ни стратегических преимуществ. Мы напоминали о том, что ни Египет, ни Сирия, ни Ирак не собираются ни платить свои долги, ни выстраиваться в кильватерную колонну вслед нами в мировом сообществе, ни представлять нам военно-стра­тегические возможности. Вся многолетняя игра вряд ли стоит свеч».

Разведка предлагала выбрать одну важную для советских ин­тересов страну и ей помогать. Предложили Южный Йемен, потому что там можно было устроить военно-морские базы. Но выбор был неудач­ным. Руководители Южного Йемена убивали друг друга, а соединившись с Северным Йеменом, забыли о Советском Союзе. Может быть,по этой причине Андропов к разведке не прислушался.

Зато он умело использовал ее для других дел. По средам чле­нам политбюро рассылалась повестка завтрашнего заседания политбю­ро. Из секретариата Андропова бумаги пересылали в аналитическое управление разведки — подготовить материалы, чтобы Юрий Владимиро­вич по любому вопросу мог высказать компетентное мнение. Другие члены политбюро не располагали такими возможностями.

Разведка занималась отнюдь не только сбором важной для го­сударства информации.

В 1969 году в Иерусалиме загорелась мусульманская мечеть Аль-Акса. В мусульманском мире вину возложили на Израиль, совет­ская пропаганда рада была помочь в обличении «преступлений сио­нистского режима».

Андропов написал Брежневу:

«Резидентура КГБ в Индии располагает возможностями органи­зовать в этой связи демонстрацию протеста перед зданием посольства США в Индии. Расходы на проведение демонстрации составят 5 тысяч индийских рупий и будут покрыты за счет средств, выделенных ЦК КПСС на проведение спецмероприятий в Индии в 1969—1971 годах.

Просим рассмотреть».

Брежнев написал: «Согласиться».